Хроники амбициозной брюнетки - стр. 15

Оксана помнила, как от него тащилась Даша.

И ведь даже нельзя сказать, что Аксенова была классической «плохой девчонкой», а Оксана – «отличницей».

Даша, кстати, почти не пила. Ну, позавчера уделалась, но это случалось не чаще трех раз в год. Она берегла внешность и здоровье. Сходила с ума она «всухую».

А Оксана, наоборот, могла напиться и зависнуть где-нибудь в «Маккое», а раньше – в «Голодной утке».

Оксана всю жизнь считала себя революционеркой – после того как отказалась поступать в медицинский, несмотря на мольбы и угрозы родителей, и пошла на журналистику. Она слушала «Мерилин Менсон», носила рваные джинсы задолго до того, как те вошли в моду и мечтала писать прогрессивные эссе в «Эсквайр».

Но сейчас суть была в том, что полотенце оказалось не очень большим – Даша не любила махровые простыни, – крепко облегало бедра и не оставляло сомнений в том, что у Захара потрясающее тело.

– Я переоденусь, – он поставил на стол чашку кофе и подвинул ее к Оксане.

Та отмахнулась. С утра она кофе не пила. А пила зеленый чай, завтракала и лишь после полудня варила себе капучино.

Даша, наоборот, с утра (с двенадцати до часу) на еду смотреть не могла, зеленый чай вообще считала пойлом и где-то час растормаживалась, попивая кофе и покуривая сигареты.

А потом уже сразу обедала.

Захар так и не переоделся, благородно оставив возможность любоваться на его мускулистые икры.

– Захар, а ты правда юрист? – спросила Оксана.

– О да! – кивнул он. – Это трагедия моей жизни.

– Почему это? – удивилась она.

– Компромисс между желанием моих родителей видеть меня биологом или психиатором.

– Почему биологом? Или психиатором?

– Ну, когда мне было тринадцать, мама ударилась в православие и решила, что биолог – вполне богоугодное занятие, а отец как правоверный еврей мечтал, чтобы у сына была надежная профессия.

– А как твоя православная мать уживалась с иудеем?

– Прекрасно! – Он ухмыльнулся, обнажив замечательные белые клыки. – Отрывались они на мне.

Беседа только завязалась, но Захару уже надо было бежать. Оксана проводила его до ворот и с тоской смотрела вслед его «Ауди-4», поднимающей столбы пыли.

Достаточно было хотя бы говорить с ним.

Н-да…

Вранье.

Недостаточно.

Ей хотелось кинуться на него и изнасиловать, пока он не успел понять, в чем, собственно, дело.

Прямо как в юности. Плакат Элвиса – стройного и неотразимого. Девичьи слезы. Хорошо хоть бог миловал и она не зафанатела каким-нибудь Димой Маликовым или группой «Take That».

– Захар уехал? – спросила Даша, едва показавшись на кухне.

– Да.

– Ну, как он тебе? – Даша допила кофе из его кружки и намазала белый хлеб красной икрой.