Хроники Аальхарна: Изгнанник. На границе чумы. Охота на льва - стр. 31

Шани казалось, что прошло несколько долгих часов, прежде чем хриплое сбивчивое дыхание Кереша выровнялось, а на спинке планшета алый огонек сменился зеленым. «Процесс лечения окончен», – подумал Шани и понял: у него не осталось сил, чтобы обрадоваться. Убрав планшет в карман, он лег на траву рядом с Керешем и стал смотреть в небо – насыщенно-синее, низкое, какое бывает тогда, когда до осени не так уж и далеко.

Кереш возился, пытаясь дотянуться до зарубцевавшейся раны и не понимая, как ему удалось так быстро поправиться.

– Ты как? – подал голос Шани.

Двигаться не хотелось – хотелось просто лежать на спине, смотреть в небо и думать о стопроцентном совпадении генетического кода землян и обитателей Деи.

– Жив, – удивленно и испуганно произнес Кереш.

Весь его опыт говорил о том, что укус болотной гадницы смертелен. Человек падает в бучило, а в его трупе потом растут и кормятся личинки. Запах говорил о том, что гадница была, а вот все остальное противоречило жизненной логике. Кереш сидел в траве, рассматривал свои руки и не мог понять, что остался в живых.

– Никому не говори, что тебя кусала гадница, – негромко произнес Шани. – Никому не говори про эту пластинку. Если об этом узнают, то нас обоих сожгут: меня – как колдуна, тебя – как пособника.

Кереш кивнул, соглашаясь.

Так они и сидели на холме среди болота, пока солнце не склонилось к закату, а на востоке, в бархатной синеве неба, не загорелись первые звезды.

Кереш-старший, который, вернувшись домой, не обнаружил тех, кому можно было бы подправить физиономии (услышав стук колес повозки, въезжавшей во двор, и забористую мужнину брань, жена с дочерьми успела удрать огородами), удивился и немного испугался. Сын обычно пережидал отцовский гнев на болотах и всегда возвращался домой ночевать. Всегда. А тут солнце давно село, на главной улице поселка зажгли фонари, и народ уселся в садах вечерять, а Кереш-младший так и не появился.

Столяр походил по соседям и узнал, что утром сын отправился на болота с «тем белобрысым парнишкой отца Гнасия». Предположив, что Кереш мог заночевать в монастыре после похода, Кереш-старший отправился в Шаавхази, и история получила еще более динамичное продолжение. Отец Гнасий, думавший, что Шани после похода остался в деревне, чтоб не идти ночными дорогами одному, перепугался не на шутку и хотел уже собирать монахов и отправляться на поиски. Но Кереш-старший его отговорил: в темноте да по бучилу – утонешь, и поминай как звали.

Они надеялись, что ребята просто потеряли счет времени и заночевали где-нибудь на сухом месте, решив не пускаться в обратный путь, когда стало смеркаться. Но у этой надежды были слабые крылышки.