Хроника Убийцы Короля. День второй. Страхи мудреца. Том 2 - стр. 87

На гребне холма стоял высокий человек с натянутым луком. В нескольких футах выше меня пригнулся Темпи, который так и застыл, осторожно делая шаг. Еще выше стоял Мартен. Старый следопыт припал на одно колено и тоже натянул лук. Все это я увидел при свете молнии в одно мгновение, а потом ослеп. В следующий миг грянул гром, и я еще и оглох. Я рухнул наземь и покатился вниз. Мокрые листья и грязь липли к лицу.

Открыв глаза, я ничего не увидел, кроме голубых призраков молнии, пляшущих перед глазами. Все было тихо. Если часовой и успел поднять крик, его заглушил раскат грома. Я полежал неподвижно, пока глаза не привыкли к темноте. Потом, затаив дыхание, принялся искать Темпи. Он стоял на холме, футах в пятнадцати надо мной, преклонив колени над темной фигурой. Часовой…

Я подошел к нему, пробираясь сквозь мокрый папоротник и грязные листья. Над нами снова сверкнула молния, на этот раз не так ярко, и я увидел, что из груди часового торчит наискосок древко Мартеновой стрелы. Оперение оборвалось и трепетало на ветру крохотным мокрым флажком.

– Убит, – сказал Темпи, когда мы с Мартеном подошли достаточно близко, чтобы его услышать.

Я ему не поверил. Даже глубокая рана в груди человека так быстро убить не может. Но, подойдя ближе, я увидел, куда вошла стрела. Она попала точно в сердце. Я с изумлением посмотрел на Мартена.

– Вот это выстрел! Он и впрямь достоин песни! – вполголоса сказал я.

Мартен только рукой махнул.

– Повезло!

Он перевел взгляд на вершину холма в нескольких футах над нами.

– Будем надеяться, что у меня еще остались стрелы, – сказал он и полез наверх.

Взбираясь следом за ним, я мельком заметил, что Темпи по-прежнему стоит на коленях над убитым. Он наклонился к нему вплотную, словно шептал что-то на ухо трупу.

А потом я увидел лагерь, и невнятные мысли о странных обычаях адемов вылетели у меня из головы.

Холм, на который мы взобрались, выгибался широким полукругом, полумесяцем обнимая разбойничий лагерь. Таким образом, лагерь находился как бы на дне просторной неглубокой чаши. С места, где мы находились, мне было видно, что вдоль открытого края чаши вьется ручей.

В центре чаши подобно колонне вздымался ствол громадного дуба, укрывающего лагерь своими развесистыми ветвями. По обе стороны от ствола угрюмо горели два костра. Если бы не дождь, они полыхали бы ярко, как праздничные костры в деревне. А так они едва давали достаточно света, чтобы разглядеть лагерь.

И это была не какая-нибудь временная стоянка, а настоящий военный лагерь. Там стояли шесть армейских палаток, коротких и приземистых, предназначенных в основном для сна и хранения вещей. Седьмая же палатка представляла собой почти что шатер, прямоугольный, достаточно просторный, чтобы несколько человек могли стоять внутри, вытянувшись во весь рост.