Хроника Убийцы Короля. День первый. Имя ветра - стр. 83

Бен снова молчал. А когда заговорил, я буквально видел, как он подбирает слова.

– Что тебе известно о новой песне твоего отца?

– Это про Ланре-то? – уточнил я. – Немного. Ты же знаешь, какой он. Никому ничего не показывает, пока не закончит. Даже мне.

– Я не о самой песне, – сказал Бен. – Я об истории, которая за ней стоит. Об истории Ланре.

Я вспомнил десятки историй, которые при мне собирал отец за последний год, пытаясь нащупать общие нити.

– Ланре был князь, – сказал я. – То ли король… Знатный кто-то. Он хотел сделаться могущественней всех на свете. Он продал душу за власть, но потом что-то пошло не так, и он, кажется, то ли с ума сошел, то ли никогда больше не мог уснуть, то ли…

Я увидел, что Бен качает головой, и остановился.

– Не продавал он душу, – сказал Бен. – Ерунда это все.

Он испустил тяжкий вздох и как будто сдулся.

– Нет, я все делаю не так! Забудь про песню твоего отца. Поговорим об этом после, когда он закончит. Просто, зная историю Ланре, тебе было бы проще понять некоторые вещи.

Бен перевел дух и начал снова:

– Вот, предположим, у нас есть безрассудный шестилетний ребенок. Много ли вреда он может причинить?

Я ответил не сразу, не зная, какого ответа он ждет. Пожалуй, лучше всего будет ответить прямо:

– Немного.

– А предположим, ему двадцать лет, а он все такой же безрассудный – насколько он опасен?

Я решил придерживаться очевидных ответов:

– Все равно не очень, но опасней, чем прежде.

– А если дать ему меч?

До меня начало доходить. Я зажмурился.

– Намного опасней! Да, Бен, я все понял. Правда понял. Могущество – это хорошо, и глупость, по большей части, безобидна. Но вот могущество, соединенное с глупостью, опасно.

– А я не говорил про «глупость» – поправил меня Бен. – Ты же умный. Мы оба это знаем. Но ты бываешь безрассуден. Умный, и при этом безрассудный человек – одна из самых ужасных вещей, какие только бывают. Хуже того: я поделился с тобой опасными знаниями.

Бен посмотрел на разложенный мною костер, потом взял листик, пробормотал несколько слов и стал смотреть, как между прутиков и растопки трепещет маленький огонек. Он взглянул на меня:

– Ты можешь убить себя вот таким простым действием. – Он криво усмехнулся. – Или поисками имени ветра.

Он начал было говорить что-то еще, потом остановился и потер лицо руками. Снова тяжело вздохнул и как будто сдулся. Когда он отвел руки, лицо у него выглядело усталым.

– Напомни-ка, сколько тебе лет?

– Двенадцать будет в том месяце.

Он покачал головой:

– Об этом так легко забыть! Ты ведешь себя не на свой возраст.

Он пошевелил костер палкой.