Хроника смертельной весны - стр. 50

– Что было потом?

– Потом Катрин перевязала Сержа, и мы поволокли его наверх. Еле дотащили.

Виктор задумался, постукивая пальцами по подлокотнику кресла. Спустя несколько мгновений он спросил:

– Как вы думаете, Анна Николаевна, сколько Булгаков весит?

– Откуда мне знать? – Анна насторожилась.

– Разумеется, ниоткуда. Тогда я вам скажу: сто с лишним килограмм.

Анна недобро усмехнулась: – Вы его взвешивали?

Виктор ответил без тени улыбки: – Я могу на глаз определить вес человека с точностью до пятисот грамм. Ваш вес – примерно сорок пять кило, верно?

– Сорок четыре семьсот. И что?

– Две хрупкие женщины, одна из которых беременна и со сломанной рукой, а вторая – только что лежала в обмороке, не просто тащат, как мешок картошки, а поднимают по достаточно крутой лестнице раненого, грубо говоря, центнер живого веса, да еще практически без сознания. Что скажете, Анна Николаевна?

Теперь она уже не была бледной – ее щеки запылали, а глаза гневно сверкнули:

– По-вашему – я лгу?

– Скажем так – подозреваю, что вы недоговариваете. То есть, вы говорите почти правду.

– Не понимаю…

– Кто еще был с вами, Анна Николаевна? Я уверен, что кто-то вам помогал.

– Не было никого.

А может рассказать ей? И посмотреть, как она отреагирует на пробирающую до костей историю о двух полуразложившихся трупах за стеной роскошной спальни. И Виктор начал рассказывать, с максимальными подробностями, старательно обрисовывая каждую деталь. Анна прекрасно владела собой – сцена приучила ее к выдержке, но Виктор понимал – она на грани срыва. Ему было стыдно за жестокую уловку, но как иначе он мог заставить ее говорить правду?

– Итак, – он сверлил ее бесстрастным взглядом, – вам есть, что мне сказать?

– Ваша история страшна, но какое я имею к ней отношение? Бедные, – в ее голосе звучала искреннее участие, но оно ни на йоту не превышало того, что приличествовало скорбному моменту. – Какое невыразимое отчаяние, должно быть, они испытали, когда поняли, что их замуровали заживо. Значит, мужчина убил свою жену, чтоб она не мучилась, умирая от холода и голода? Несчастные. Пусть покоятся с миром. Как, вы говорите, их звали?

– Я не называл его имени. Но если вам интересно – его звали Саша. Саша Гаврилов.

Ему показалось, или она вздрогнула? Но на высоком чистом лбу примы выступили бисеринки пота.

– Вижу, имя вам знакомо.

– Нет, – отозвалась Анна. – Совершенно незнакомо.

– Допустим. Но как вы объясните тот факт, что когда мы, полиция, прибыли в дом, там не оказалось ни трупа Рыкова, ни трупа Кортеса?

– То есть как? – собственный голос показался Анне потусторонним звуком. – Это шутка?