Хроника смертельного лета - стр. 88
– Что вы знаете о происшедшем?
– Ничего. Я знаю, что убита девушка – и все.
– Расскажите, как вы провели это утро.
– К нам зашла Анна около одиннадцати. Она попросила Сережу съездить за хлебом. Я поехала с ним. Больше я ничего не знаю.
– Вы слышали, как ваш друг Сергей Булгаков вставал около восьми?
– Он не вставал, – удивилась Алена. – С чего вы взяли?
– Вы можете сказать с уверенностью, что Булгаков никуда не отлучался утром? Вы же спали! – удивился Зубов.
Алена вспыхнула:
– Мы не спали.
– То есть?.. – Глинскому стало смешно.
– Ну… – девушка смутилась. Ее белая прозрачная кожа стала пунцовой. Она краснела так, как краснеют только рыжие женщины – всем телом сразу, включая уши и пальцы ног…
– Дело в том… Дело в том, что мы… проснулись рано, – выдавила она.
– Вы проснулись рано? Во сколько? Чем же вы занимались? – Глинскому нравилось смущать ее, но тут ему показалось, что она сейчас заплачет.
– И вы ничего не слышали? – Зубов решил прекратить это безобразие, но девушка уже испугалась до такой степени, что словно окаменела на стуле. Только губы дрожали. Она не знала, что им сказать. Ну как объяснить, что даже если б рушился дом и рвались снаряды – она бы не услышала, а если б и услышала, то не обратила бы внимания – наверняка.
– А о другом происшествии что вам известно? – спросил майор.
– Вы о чем?
– О том, что случилось с Екатериной Астаховой. Вы в курсе дела?
Алена молчала, соблюдая наказ Булгакова держать язык за зубами.
– Вы не знаете или не хотите говорить? – спросил ласково Глинский.
– Не хочу, – призналась Алена. – Это все не мое дело. Спросите нашего доктора! – оживилась она. – Сергей вам все расскажет.
– А каким образом Сергея Булгакова касается то, что произошло между Астаховой и Орловым? Ведь он, кажется, только оказал ей медицинскую помощь? – спросил майор с дальним прицелом.
Алене хотелось закричать во весь голос «Не только!!!» Охваченная безотчетной тревогой, она сходила с ума от мысли, что Сергей сейчас наедине с Катрин. Наверно, он не позволит себе прикоснуться к ней, но Алена живо представляла себе, как он сидит около спящей женщины и смотрит ей в лицо долго и пристально. Накануне она несколько раз перехватывала его взгляд, устремленный на Катрин – и каждый раз ее сердце сжималось от неприятного чувства, именуемого ревностью.
…Она влюбилась в него в первый же рабочий день в отделении. Алена увидела его в тот час, когда ее вымотанная бригада переодевалась после суточного дежурства, а на смену ей пришла новая, еще свежая и бодрая, с шуточками и последними домашними новостями.