Хроника кровавого века: Замятня - стр. 29
В 1905 году Хилков едет в Россию и пытается организовать партизанское движение в Приднепровье. Но лидер партии эсеров Виктор Чернов объявляет «партизанщину Хилкова, дорогостоящим удовольствием для партии». Дмитрия лишают финансовой поддержки, а без неё он сделать ничего не мог. Потерпев фиаско с партизанской войной, Хилков возвращается в Женеву. Он публично рвёт с эсерами, и вообще с революцией. До 1914 года живёт тихо и неприметно. Когда начинается первая мировая война, Хилков пишет письмо лично императору Николаю II, с которым дружил в юные годы. Он просит царя разрешить ему принять участие в защите Родины. По личному распоряжению императора, Хилкова принимают на службу, и дают ему тот самый казачий полк, которым он ранее командовал. Дмитрий Хилков погибнет в самом начале войны, ведя в атаку казачью лаву.>49 Впрочем, мы дорогой читатель забежали далеко вперёд, давайте вернёмся на авеню Май.
Как было условлено с Михаилом Гоцем, на следующий день в десять часов утра Авраам Гоц пришёл к Егору. Они вышли в коридор из комнаты Дулебова, и столкнулись с маленьким, приземистым господином с бородкой клинышком. Одет он был в поношенный костюм и кепку, (в таких кепках любили ходить местные мастеровые). Этот господин как раз вышел из комнаты, которая была напротив Дулебовской.
– Батюшки Владимир Ильич! – всплеснул руками Авраам. Он поздоровался за руку и спросил: – Давно ли изволили приехать из Лондона?
– Вторую неделю, – слегка картавя, ответил Владимир Ильич.
– Ну что ж, желаю успехов в Женеве, – улыбнулся Авраам Гоц, и они с Егором направились к лестнице.
– Это Ульянов, – пояснил Гоц уже на улице, – он социал-демократ и пользуется большим авторитетом в своей партии.
– Какой-то он потасканный, – ответил Егор.
– Эх, брат, дело не в костюме, а в голове! – рассмеялся Гоц. Он продолжил уже серьезно: – Ульянов умнейший человек. Только социал-демократы не добьются своих целей. С царизмом не статейками нужно бороться, а револьверами.
Егор и Авраам шагали по авеню Май, а Владимир Ильич Ульянов вышел на улицу и направился в другую сторону. Он пошёл на улицу Рю де Каруж, или как её звали русские эмигранты: «Каружка». Здесь жило много русских студентов обучающихся в женевском университете. Дом 91-93 на этой улице занимала колония социал-демократов, жили семьями Бонч-Бруевичи, Лепешинские, Ильины и другие эсдеки. Лепешинские открыли общественную столовую на первом этаже дома, тут можно было сравнительно дёшево пообедать. Эта столовая была организованна для русских революционеров, у которых было негусто с деньгами.