Хроника кровавого века – 4. Времена смутные - стр. 9
Вечером десятого февраля начальник штаба Восточного фронта генерал-майор Герман телеграфировал в Берлин:
«На переговорах Троцкий, как руководитель делегации большевиков, заявил, что война закончена, но условия выдвигаемое германо-австрийской стороной Советское правительство считает неприемлемыми. Мирный договор большевики подписывать отказываются».
Людендорф взбесился и дал телеграмму Леопольду Баварскому:
«Передислокацию корпусов и дивизий на Западный фронт немедленно прекратить. Приступить наступательной операции на Восточном фронте».
Восемнадцатого февраля германские и австро-венгерские войска начнут наступление по всему Восточному фронту. Займут города Луцк, Ровно, Минск, Новгород-Волынский и Житомир. 23 февраля германское командование по радио направит в Петроград более жёсткие условия, нежели были в Брест-Литовске. На раздумья Советскому правительству отводились одни сутки. Ночью двадцать третьего февраля на заседание ЦК РСДРП (б) Владимир Ленин потребовал согласиться на германские условия, или он выходит из состава ЦК и СНК. С трудом Ленин добился принятия нужной резолюции. Оскорблённый Николай Бухарин подал заявление о выходе из состава ЦК РСДРП (б) и увольнения с поста редактора газеты «Правды». На этом же заседании ЦК, Лев Давидович Троцкий был снят с поста комиссара иностранных дел. На его место назначен Георгий Чичерин, он поехал в Брест-Литовск, подписывать мирный договор.
Двадцать первого марта германские войска на Западном фронте начали операцию «Михаэль». Немцам удалось добиться численного превосходства на участке своего наступления, оборона союзников трещала, но держалась, чтобы проломить её, германскому командованию не хватило тех трёхсот тысяч солдат с Восточного фронта, которые Людендорф планировал использовать на первоначальном этапе операции. Он несколько раз менял направление удара, но оборона союзников выдержала. Союзники и немцы несли большие потери, однако в Европу прибывал американский экспедиционный корпус генерала Першинга, а в Германии резервов больше не было. С Восточного фронта теперь уже нельзя было снять ни одного полка, поскольку коммуникации в результате наступления так растянулись, что германское командование с трудом контролировала ситуацию.
Осознав всю безысходность сложившегося положения, Людендорф впал в прострацию. На него стали накатывать вспышки беспричинной ярости, он словно буйнопомешанный крушил мебель в своём кабинете. Офицерам Генерального штаба приходилось часами ждать, когда у него утихнет припадок ярости, и генерал сможет осмысленно говорить. Потом на Людендорфа накатывала апатия. Пока из его кабинета уносили поломанную мебель, он садился на диван, хватался за голову, и причитал: