Хроника кровавого века – 4. Времена смутные - стр. 21

Недели через две, весеннее солнце высушит затопленные места, и москвичи забудут про все передряги до следующего половодья.

Первые революционные месяцы отрицательно сказались на Москве. Дворники перестали убирать улицы. Автомобилей в городе было мало, пассажиров и грузы возили на лошадях, а они безбожно гадили мостовые, но убирать проезжую часть было некому. Тротуары немногим лучше: всюду валяются сорванные с театральных тумб афиши и старые газеты. Во дворах огромные кучи мусора. Руки у новой власти до коммунального хозяйства не доходили, зато принялись бороться с наследием старого режима: сносили памятники царским особам, а на их место ставили бюсты Энгельса и Маркса. На Пречистенке досками закрыли памятник Александру III, поговаривали: скоро его снесут.

Около Кутафьей башни29 сколотили будку из фанеры, и выкрасили её в серый цвет – это бюро пропусков в Кремль. Двенадцатого марта в Москву из Петрограда перебралось Советское правительство, оно обосновалось в Кремле. Тамже жили семьи членов правительства. Охраняла Кремль рота латышских стрелков. До переезда СНК в Москву, проход в Кремль был свободный. Теперь все ворота закрыли, а для надёжности, завалили брёвнами. Проход на территорию Кремля только через Троицкие ворота, и строго по пропускам.

Томас Ламонт в последний раз в Москве был летом 1917 года, изменения, произошедшие в городе, поразили его.

«В отличие от Петрограда, революция Москву не пощадила», – думал банкир, разглядывая оспины от пуль и осколков на стене доходного дома князя Гагарина возле Кузнецкого моста.

Ламонт остановился в гостинице «Националь». Ему удалось вселиться туда за день до того, как все номера гостиницы заняли сотрудники СНК, приехавшие из Петрограда. Банкир специально вышел пораньше, чтобы побродить по московским улицам. Ему нужно было в Денежный переулок, там, в особняке Боля-Гутхойля30 располагалась французская военная миссия. Его ждали французский военный атташе Жан Лавернь, капитан Гине и посол Великобритании Брюс Локкарт.

***

Они поговорили около часа, потом Гине сообщил:

– Я сегодня должен уехать в Пензу, там находится штаб Чехословацкого корпуса, – французский капитан потёр висок. – Мы находимся в стране, где ситуация меняется слишком быстро.

– Ситуация в России меняется стремительно, но планы у нас, остаются неизменными, – усмехнулся банкир.

Жан Лавернь сидящий напротив него, вдруг вскочил и метнулся к окну.

– Что вы такой взвинченный?! – вскинул брови Ламонт.

– Не могу привыкнуть к виду врага, находящегося так близко, – атташе указал рукой на окно.