Хроника кровавого века – 2. Перед взрывом - стр. 22
– Однако! – сказал он.
«Финансовый манифест» Троцкого – это обращение Совета народных депутатов Петербурга к населению Российской империи. В нём был призыв отказаться от уплаты податей и налогов, забирать вклады в банках и требовать проводить все денежные операции золотом.
– Завтра манифест будет опубликован во всех Петербургских газетах, – добавила Серпова.
– А если владельцы газет не захотят печатать это? – спросил Герасимов.
– Они ничего не смогут сделать, во всех типографиях есть рабочие комитеты, они выполнят указания Совета, – ответила Ворона, – на заседании Совета, Троцкий сказал, что в России возникнет паника, люди бросятся в банки забирать вклады.
– За эту информацию Юлия Осиповна вам положено отдельное вознаграждение в размере двухсот рублей. Через два дня здесь же, я вручу вам ваши деньги, – сказал Герасимов, убирая текст «Финансового манифеста» Троцкого во внутренний карман пиджака. Видя, как порозовело лицо Вороны, он понял, что угадал с суммой.
– Мне бы хотелось также знать насчёт оружия, – продолжил жандармский полковник.
– Этим занимается боевая техническая группа под руководством Германа, – ответила Ворона.
– Герман, Герман, – задумчиво сказал Герасимов, – нужно будет посмотреть, что у нас есть по этому Герману.
– Не трудитесь, – усмехнулась Ворона – Серпова, – под этим прозвищем скрывается музыкант Николай Буренин. Говорят, он аккомпанировал самому Шаляпину. У его покойного отца, купца Евгения Ивановича Буренина, имение в Кириясало34. Всё оружие в подвале дома Бурениных, в этой деревне.
– Благодарю вас Юлия Осиповна, – кивнул жандарм. Он усмехнулся: – Ну, вот вознаграждение возросло до четырёхсот рублей.
От конспиративной квартиры до Мойки в отделение Герасимов шёл пешком. Он шёл и думал о Вороне,
«Почему Господь так не справедлив к некоторым женщинам?! Отчего он не делает всех женщин одинаково прекрасными?! – вопрошал Герасимов. Впрочем, тут он оборвал себя и подумал: – Тогда, ты лишился бы такого полезного агента. Хотя мне искренне хочется, что бы Юлия Серпова обрела своё семейное счастье и не лезла бы в революцию».
Герасимов улыбнулся: «Вероятно всё же я плохой жандарм, слишком сентиментален».
Рассуждая, Герасимов дошёл до дома № 12 на набережной Мойки, где и располагалось Петербургское охранное отделение полиции.35 Когда полковник вошёл в отделение, у дверей своего кабинета застал каких-то двух субъектов и своего заместителя подполковника Моделя. Один из этих господ – в пенсне, снял шляпу и сказал:
– Благодарю вас господин подполковник за оказанное содействие, – после чего эта парочка удалилась.