Хроника его развода (сборник) - стр. 42

– Пылесосить будешь потом! Сейчас надо мыть посуду!

– Отъебись, – шиплю я, – от меня. Ладно?

От неожиданности Лера открывает рот. Уходит. Через мгновение из кухни доносятся всхлипывания.

– Мама! В чём дело?

О господи, думаю.

Нина заходит в комнату и смотрит на меня сурово.

– Ты почему маму обидел?

Я врубаю пылесос.

Не помню, как прошли эти восемь часов. Я пропылесосил всю квартиру, сходил на улицу, вытряхнул пыль из мешка. Курить хотелось страшно, но я сдерживал себя. Вернулся, потёр сыр, нарезал овощи, убрал бухло на балкон.

Броуновским движением перемещаемся по квартире. Чтобы лишний раз не пересекаться, я периодически эвакуируюсь в ванную. Сажусь на пол и читаю книжку. Читать, правда, не получается.

21.00.

22.00.

23.00.

Все молчат.

Ломаю себя в сто пятьдесят восьмой раз. Подхожу к Лере. Глажу по плечу.

– Давай больше не будем ругаться. Новый год всё-таки.

– Я так ждала, что ты это скажешь, – отвечает мне Лера.

И улыбается.

Последние лет десять я меряю свою жизнь примитивно. Полосами меряю – чёрная/белая. Протяжённые полосы. Неделя-две. Сейчас, пожалуй, судьба начинает чертить белую. Две недели. Мы успеем провести праздники без скандала. Мы слетаем в Москву, посетим Тамбов и проведём всё это время душа в душу. Выдыхаю.

На столе, обливаясь холодным потом, стоит бутылка «Финляндии». С Новым годом, дорогие товарищи!

Однако жизнь ломает привычные стереотипы.

Вместо длинной белой полосы – обломок рельсы.

Не так взял сумку, не туда поставил, не то ответил, не так посмеялся. Этой критики мне уже достаточно, чтобы воспламениться. Я успеваю лишь вовремя задраить люки и приступить к внутренним пожарным работам. Просачивается, конечно, из люков дымок, но не валит клубами.

В самолёте мы не разговариваем. Я читаю книгу. Кормак Маккарти «Кровавый меридиан». Мексика, кровь ручьями, и так красиво. Только крови в моей жизни не хватает.

Читаю, дело моё привычное – молчание. Молчу, чтобы не разгорелось. А многие полагают – нельзя молчать. Никаких тайн, никаких секретов между любимыми людьми. Что вы говорите!

Я читаю «Кровавый меридиан» и понимаю, что мальчикам в детстве не нужно давать книжки о благородных рыцарях. Они, эти книжки, заводят не туда. Покорить принцессу, сразив противника копьём на турнире, пасть перед принцессой на колени и доказывать, доказывать свою любовь. Любовь – это теорема, которую нужно постоянно доказывать, – так же у Шварца?

Весь этот долбаный отрезок своей жизни – юность-зрелость – я занимаюсь тем, что доказываю женщинам. Любовь доказываю, теперь вот пытаюсь доказывать свою состоятельность. А может, наоборот давайте, как выражается мудрый Мартынюк?