Хромые боги - стр. 44
– Ах, как это скучно…
Блондинка сунула ноги в туфли-лодочки, поправила прическу и направилась к выходу. До двери было всего два шага, но она умудрилась их пройти с таким внутренним превосходством, а еще, с такой сексапильностью, что… только диву даешься. Умереть-не встать.
– Ничего себе, – сказал солидный сосед, когда за блондинкой закрылась дверь. – Ничего себе! Какова Мерлин Монро!? А коленки видали? Специально ведь выставила на всеобщее обозрение. У меня даже очки запотели… Вы это, ребята, – у него на коленях вдруг возник пузатый портфель, щелкнул замок клапана. – Давайте, что ли, немного скоротаем время. – Из темного зева высунулось узкое горлышко поллитровки.
Дима категорически замотал головой. Оскар вежливо отказался.
– Ну, что вы, товарищи, – расстроился хлебосольный пассажир. – Коньячок. Армянский. Пять звездочек. Чисто для знакомства, по семь капель. И говорить не о чем.
– Ну, если по семь капель… – согласился вдруг Оскар.
– Вот это дело!
На столике появилась бутылка с этикеткой цвета горчичника, круг полукопченой колбасы, хлеб. У запасливого пассажира даже нашлись специальные дорожные рюмочки.
Дима, чтобы не мешаться и не глазеть попусту, стал раскладывать постель на верхней полке. Внизу звякнули металлические стопки.
Солидный пассажир представился, как Ситников Николай Палыч. Заместитель директора автобусного парка. По снабжению. (Ага, подумал Дима, – опытный пассажир) Возвращается он, соответственно, из служебной командировки по налаживанию, так сказать, связей с поставщиками.
У Оскара действительно оказалась прибалтийская фамилия: Оскар Робертович Поуляйте. Молодой мужчина сообщил, что он – инженер и так же едет по делам, но характер свой деятельности и цели поездки разглашать не может.
– Это мы понимаем, – сказал Николай Павлович, подмигнув. – Мирный атом, щит отчизны, и все такое.
Дима вернулся на прежнее место, достав из чемоданчика книжку. Внимательнее посмотрел на прибалта. Ему было интересно встретить настоящего ученого. Может быть исследователя. Оскар неопределенно качнул головой.
– Да, в таком мире мы живем, – философским тоном протянул снабженец. – Такую войну перемогли, такую силу преодолели – живи и радуйся. Нет, империалистам все неймется. Никак из-за этого мы не можем заняться нашим главным делом…
Николай Павлович перочинным ножичком с узким лезвием нарезал на газетке аккуратные колечки колбасы; по купе распространился крепкий запах «Краковской». У Димы потекли слюнки, он торопливо зашуршал страницами книги, отыскивая нужную.
– Это, каким же? – поинтересовался инженер.