Хризолитовый огонь - стр. 12
– Хорошее имя. Кто-нибудь называл тебя Марго?
– Нет.
– Удивительно.
– Можешь называть. Если хочешь.
Герман тихонько кашлянул, и Леонид бросил на него быстрый взгляд исподлобья. Рита это заметила.
– Твой друг говорит, все в порядке.
– Да? Ну, значит, так и есть. Сейчас принесу тебе чай… Нора, на кухне праздник из-за того, что ты похвалила рыбу. Может, по этому случаю нам разрешат здесь покурить, уже десятый час.
В половине десятого, когда почти все обитатели Первого корпуса заканчивали ужин и расходились кто куда, Зинаида разрешала своим припозднившимся любимчикам выкурить по сигаретке за чаем или кофе. Но только по одной!
Нора любила эти часы. Убавить освещение, задернуть поплотнее тяжелые шторы, сдвинуть два стола – и вот мы имеем уютное местечко, вполне пригодное для увлекательных бесед. Освещение убавили без их участия, выключив все лампочки в панелях подвесного потолка и оставив включенными только настенные бра с круглыми матовыми плафонами. Вернувшийся с кухни Леонид закатал рукава и, демонстрируя великолепные мускулы предплечий, ловко сдвинул столы, чтобы все разместились с комфортом. Зинаида, конечно же, не отпустила его с одним только чаем для Риты и опять заставила поднос всякой вкуснятиной, как будто они собирались сидеть здесь до утра.
– Мы их задерживаем, – сказала Рита, глядя на мармелад и пряники. – Дежурных по кухне.
– Им все равно еще посуду мыть, – успокоила ее Нора. – Это час как минимум. Ты куришь?.. Герман, передай, пожалуйста, дамам пепельницу. И зажигалку. И сигареты.
Некоторое время все молча курили, прихлебывая чай и угощаясь сладостями. Чувствуя на себе любопытные взгляды соседей по общежитию, задержавшихся против обыкновения в обеденном зале. Ну еще бы, разве можно пропустить такой спектакль! Новенькой заинтересовались местные аристократы, и сегодня вечером решится ее судьба. Понимает ли она, что происходит? Вряд ли.
Не сказать, что на ферме процветал произвол «старичков» – после отъезда Надежды, которая долгое время верховодила на женской половине, все вздохнули свободно, – однако местная община жила по тем же законам, что и любая другая социальная группа, и в ней были свои альфы, беты, гаммы и прочие, взаимодействующие друг с другом довольно предсказуемым образом, в соответствии со своим текущим статусом. Изолированность от внешнего мира усугубляла положение. С другой стороны, она же была и благом: на ферме, в условиях регулярных физических нагрузок и при полном отсутствии искушений, выздоровление протекало гораздо быстрее, чем в специализированных клиниках больших городов.