Христоверы - стр. 35
– Другого ответа я и не ожидал от тебя, Ваня, – осклабился Лопырёв. – Ты всегда был сам себе на уме, даже пьяный в стельку. А ежели глубже копнуть? Для чего бабе нужна учёба? Читать, писать умеет, вот и будя. Ей того достаточно. Согласись, чтобы детишек рожать и растить их, много ума не надо.
– Тогда давай хотя бы конца войны дождёмся? – предложил Сафронов. – Да и дочку негоже с учёбы срывать. А свадьба нынче людей не порадует, а обозлит. Кругом горе, а у нас, у купцов, видишь ли, праздник отмечается?
– Иван, не крути мне мозги, я же тебя как облупленного знаю, – возмутился Лопырёв. – Не хочешь свадьбы, так и скажи. И нечего тут то на то, то на сё ссылаться.
– Ну что ты, не горячись, Гаврила, – со страдальческим выражением лицам обратился к нему Сафронов. – Да разве я против породниться с тобой? Ты меня неправильно понял. А война… Я вот чего опасаюсь, вдруг твоего Власа на войну закатают? А там и убить могут, не дай бог! Овдовеет моя доченька, вот чего я опасаюсь?
– Да не заморачивайся ты на сей счёт, Иван? – ухмыльнулся Лопырёв. – Мой сын на войну не пойдёт. Я уже заплатил кому надо и сколько надо. И Власа в покое оставят.
«Подсуетился, значит, скотина», – с озлоблением подумал Сафронов, а вслух, с довольной улыбкой, сказал:
– Тогда всё, считай, что мы поладили. А давно тебя такая удачная мысль посетила?
– Как пить бросил и по бабам мыкаться завязал, – с бравадой сообщил Лопырёв.
От ответа закадычного приятеля у Сафронова глаза полезли на лоб.
– Что ты сказал? Я не ослышался? – воскликнул он. – Я же к тебе только для того и пришёл, чтобы водки попить предложить.
– Всё, отпил я своё, Ивашка, – погрустнел Лопырёв. – А вот чайку давай ещё выпьем. И досуг у меня теперь другой появился. Всё, чем мы раньше с тобой занимались, я в помойку выбросил и забыл, так-то, Ваня.
Сафронов в сердцах отодвинул от себя пустую чашку и накрыл её ладонью, давая понять, что чаепитие закончилось.
– Всё, мне пора, – засобирался он. – Спасибо за чай, но я ещё пойду и водки выпью.
– А уговор наш о женитьбе детей будем считать состоявшимся, Иван Ильич? – не пытаясь его задерживать, поинтересовался Лопырёв.
– Конечно, – пообещал Сафронов. – Не сомневайся, дружище. Если твоего сына на фронт не отправят, значит, и мне беспокоиться нечего.
Сафронов вышел на улицу в отвратительном настроении. Усевшись в коляску и не обращая внимания на кучера, он грубо высказался:
– Ишь чего удумал, скотина! Своего раздолбая на моей красавице Анечке собрался женить.
В сердцах он изобразил пальцами кукиш и вытянул руку в сторону дома Лопырёва.