Христоверы - стр. 20

Сафронов приблизился к столу и уселся на стул. Он боялся смотреть на поручика и со страхом дожидался предстоящего допроса.

– Судя по твоему несчастному виду, ты очень хорошо подумал, Иван Ильич? – обратился к нему поручик. – Ты готов сделать признание?

Сафронов некоторое время молчал, собираясь с мыслями и тяжело вздыхая.

– Я не знаю, что вам от меня надо, ваше благородие, но готов подписать любые «признания», какие вы хотите от меня услышать.

– Вот тебе и на? – разведя руки, усмехнулся поручик. – Ну зачем вы так, Иван Ильич? Мы же люди государственные и не желаем зла своим соотечественникам.

– Я уже наслышан, что лучше не спорить с жандармами, соглашаться с ними во всём, – опуская голову, выдавил из себя Сафронов. – И перечить вам в чём-то мне не советовали тоже…

– Ну хорошо, тогда скажи мне честно, Иван Ильич, для чего к хлыстам хаживал? – вкрадчиво поинтересовался поручик. – И не юли? И тогда, может быть, я поверю тебе на слово?

Сафронов нервно дёрнулся и обхватил голову руками. Он был готов сказать правду, но что-то удерживало его.

– Иван Ильич, я жду, выкладывай? – подался вперёд поручик.

– Седина в бороду, а бес в ребро, – заговорил Сафронов, вздыхая. – На девку я запал сектантскую. Вот и ходил, чтобы полюбоваться на неё.

– Ну и что, полюбовался? – усмехнулся поручик. – До головной боли насмотрелся на неё?

– Понятия не имею, о чём вы, ваше благородие?

– О том, что очень знать хочется, кто так приголубил тебя чем-то тяжёлым по башке, когда ты от нас на чердаке прятался? – ошарашил поручик. – Кто ещё был с тобой, отвечай?

На лице Сафронова отразилось такое изумление, что поручик даже привстал, глядя на него.

– А меня разве кто-то по голове шарахнул? – прошептал он. – Я помню, как на чердак взбирался по лестнице, и все, провал! Я в себя-то пришёл в телеге вашей, со связанными руками и ногами?

– Хорошо, не помнишь ты этого момента, – сделал вид, что поверил ему, поручик. – Но почему на чердак прятаться полез?

– Так это всё из-за репутации, – вздохнул Сафронов. – Каждый купец дорожит ею. Для купца потеря репутации – погибель.

Поручик с улыбкой расправил плечи. Стряхнув с себя остатки лени и сна, он развлекался допросом недотёпы.

– А теперь слушай меня, Иван Ильич, внимательно слушай, – заговорил он вкрадчиво. – Хочешь, я сохраню твою репутацию и оставлю в тайне то, что произошло с тобой в Зубчаниновке?

Сафронов не ожидал такого поворота дела, и изумление отразилось на его лице.

– Да-да, ты не ослышался, Иван Ильич, – приветливо улыбнулся поручик. – Я берусь сохранить твою репутацию и буду всячески и во всём помогать тебе. Что на это скажешь, купец?