Христианство. Три тысячи лет - стр. 42

Кто же был этот Бог? Некоторые упоминания о религии патриархов и Моисея в Пятикнижии поистине поразительны – тем более, что совсем не похожи на позднейшие выдумки: они бессвязны, причудливы – и явно сохранены из уважения к их древности, невзирая на их странное и даже смущающее звучание. Таково, например, удивительное молчание Книги Бытие о священстве – институте, весьма тонко разработанном и весьма влиятельном в позднейшем Израиле: в Бытии священник упоминается лишь один раз, и это упоминание нетипично и весьма загадочно (появление в Быт 14 Мелхиседека, по-видимому хананейского верховного жреца).[55] Строятся алтари – но они, судя по всему, никак не связаны с жертвоприношениями, хотя позднее Израиль ревностно следит за постоянным принесением жертв в Храме (см., например, Быт 12:7–9; 13:18; 26:25). Часто упоминаются священные деревья и камни, совсем не фигурирующие в позднейшей иудейской культовой практике. Но интереснее всего упоминания о богах, связанных с тем или иным патриархом. Так, Исааку, сыну Авраама, сопутствует «Страх» (Быт 31:53), Иакову – «Мощные руки» (Быт 49:24), Аврааму – возможно, «Щит» (Быт 15:1). В Быт 31:53 в споре о судьбе Иакова тяжущиеся стороны взывают к своим богам – Богу Авраама и Богу Нахора, а сам Иаков решает дело, поклявшись Страхом отца своего Исаака.[56]

Говоря о резком отличии религии иудеев от религии греков (с. 46–47), мы уже упоминали о том, как из куста, горящего посреди пустыни, Моисей получил откровение об этих личных богах. Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, провещал ему голос из куста, называют себя одним именем – точнее, не-именем: «Я Буду Тем, Кто Будет»: таково точное значение имени Божьего, тысячи раз употребляющегося в Еврейских Писаниях – Яхве.[57] Сам по себе этот рассказ не дает оснований предполагать, что и прежде эти личные боги объединялись под одним именем. В сущности, перед нами рассказ об обретении нового Бога: это подтверждается и тем, что дальше Бог говорит Моисею об Аврааме, Исааке и Иакове: «С Именем Моим [Яхве] Я не открылся им».[58] Скорее всего, такая резкая перемена стала результатом личного откровения (или, если хотите, личного вдохновения), явившегося Моисею или кому-то еще. Культ этого нового бога, в отличие от культов старых хананейских богов в стране, которую израильтяне старались покорить во времена судей, не был связан с какими-то конкретными священными местами. Этот Бог открывал свою сущность не в камнях или деревьях, а в жизни людей, во всех их превратностях и постоянных тяжбах с божеством – в жизнях странников: Авраама, Исаака, Иакова, Моисея.