Хрестоматия по сравнительному богословию - стр. 122

Сказанного достаточно для того, чтобы обозреть широту выводов, вытекавших из взглядов Льва Великого. Если полномочия Петра исключительны, то папы необходимо имеют plenitudo potestatis не только по отношению к Западу, но и к Востоку. История должна ответить, насколько эта необходимость сознавалась и проводилась в жизнь.

Остаются два вопроса: а) насколько подобные воззрения были признаны на Западе, и б) насколько эти тенденции были заявлены и признаны на Востоке?

1) Собор Сердикский (343 год), Вселенский по первоначальному намерению, бывший голосом большей части западного христианства, составляет одну из светлых страниц в истории Римского престола. Юлий I сам под известными предлогами на собор не явился. «В высшей степени целесообразно, – говорит сам собор, – что епископы о делах отделенных провинций будут докладывать главе (ad caput), то есть кафедре апостола Петра» (начало проповеди, что папа важнее собора?). Отцы собора предоставили Римскому епископу преимущество – от всех епископов, считающих себя несправедливо низложенными, принимать апелляции с тем, чтобы или утвердить состоявшийся приговор, или кассировать его и передать дело на пересмотр собора из местных епископов с правом посылать туда римского пресвитера в качестве легата a latere [из близкого окружения] (правило 3).

Значение этого правила не следует ни преувеличивать, ни ослаблять, аа) Отцы собора по своему свободному усмотрению (si vobis placet, honoremus [если вам угодно, почтим]) даровали Римскому епископу это преимущество как новую почесть, а не констатировали только существующее право «главы» Церкви, бб) Привилегия дана правилом Юлию Римскому лично и ввиду исключительного положения данного момента (над всем Востоком тяготело подозрение в арианстве; для православных епископов на Востоке не было апелляционного беспристрастного трибунала). Но вв) этою прерогативою чествовали собственно «память святого апостола Петра»: эта привилегия могла, следовательно, перейти и к преемникам Юлия. С нашей точки зрения, здесь противоречие: с одной стороны, упоминают Петра, будто указывая на нечто вечное, а с другой – Юлия, как будто это имело временное значение. Несомненно, что данное правило с его последствиями было продумано плохо его составителями, но факт был вызван обстоятельствами: среди арианских волнений один Рим мог иметь решающее значение. Представим, что в целой провинции был лишь один православный епископ. На соборе арианские епископы могли придраться к какой-либо канонической его вине и поступить с ним несправедливо. Понятно, что такой епископ мог найти управу только при вмешательстве западного православного епископа. Поэтому ограничивать указанные привилегии одним Юлием нет смысла, тем более что во времена Сердикского собора Юлий был стар и мог скоро умереть, гг) Собор препроводил Юлию правила с поручением (disponere debet [он должен распорядиться]) опубликовать их в подведомом Риму митрополитанском округе (ergo [следовательно], римский епископ не важнее собора, а подчиненный собору митрополит?), дд) В Африке правила Сердикские не только не были приняты к руководству, но были даже забыты. Но в Риме о них не забыли, а смешали их даже с Никейскими и пользовались ими как точкою опоры для развития своей власти.