Хранительница - стр. 46

Рил думала, что заснет сразу, как только ее голова упадет на подушку, но этого не произошло. Несмотря на позднее время и усталость, она находилась в странно взвинченном состоянии. Крутилась на постели, сбивая простыни, и никак не могла заснуть. Сон пришел только под утро, но такой, что лучше бы не приходил.

Таш проснулся от ее крика, сорвался с кровати и бросился туда, откуда он доносился. Дверь, которую он двинул ногой, отлетела и со всего размаха грохнула об стенку. От шума Рил вздрогнула и перестала кричать. Таш подошел к кровати, она схватилась за него, как утопающий за своего спасителя, и забормотала что-то на том непонятном языке, который ее хозяину уже пришлось однажды слышать.

– Рил, что с тобой? – Она не реагировала. Он оторвал ее от себя и встряхнул. – Рил, ты понимаешь меня?

В сером свете начинающегося утра было видно, как она открыла глаза и заозиралась. Постепенно взгляд ее стал осмысленным, и Таш решил попытаться еще раз.

– Рил, что с тобой?

– Я видела, Таш! – с трудом выдавила она, забыв назвать его «господин» – Я видела, я не знаю, сон, наверное. Я шла по улице, и мне было плохо как никогда, я даже не знала, что так может быть. А вокруг были высокие каменные дома, и люди, люди... Много людей. Равнодушных, с пустыми глазами, они шли и шли куда-то мимо меня. А еще там были, – тут она снова сказала слово на другом языке, – машины, тоже много, я стала переходить дорогу, и не заметила, как одна выскочила из-за угла и... – Рил снова разревелась.

Таш посидел с ней, не задавая никаких вопросов, пока она не успокоилась и не заснула. Хотя ему было очень интересно, что это за скотина такая («маши-ина», кажется) выскочила на нее из-за угла. И как эту скотину можно прибить, если подвернется ненароком такой случай.

Было уже утро, и Таша застукала Дорминда, когда он выходил из комнаты Рил. Глянула на него испепеляющим взглядом, отчего Таш пришел в бешенство. Отдав ей ледяным тоном приказ, чтобы не смела будить его рабыню, пока та не выспится, он, не завтракая, пошел к Самконгу.

На крыльце он со всей дури пнул кувшин с молоком, попавшийся ему под горячую руку. Вернее, ногу. И в этот момент он очень хорошо понимал причины ненависти некоторых мужчин к своим тещам.

Огромный особняк Самконга стоял на краю города, почти рядом с лесом. В последние годы Олген активно разрастался, и многим уже не хватало места за крепостной стеной, которая, честно сказать, местами была чисто условной. Крепкой и внушительной она становилась только ближе к воротам, которых было всего пять, чтобы проезжающие через них купцы исправно платили пошлины. Четыре из них располагались четко по сторонам света и назывались в честь стран, окружающих Ольрию: Грандарские с севера, Дирженские с востока, Вандейские с юга и Бинойские с запада. Через пятые же, самые маленькие, в город можно было въехать через Закорючку. Дорога от них вела в богатый пригород, откуда каждый день на столичные рынки ввозилось то, чем богата была Ольрия, и вывозилось то, что выставляли на продажу иностранные купцы. Для Самконга это было очень удобно, потому что его обозы беспрепятственно проезжали через эти ворота туда и обратно, не привлекая к себе особого внимания. Наличие ворот и уединенность и были тем основным критерием, по которым он выбрал для покупки именно это поместье.