Хранительница его сокровищ - стр. 61

– И… кто вы там, у себя? – осторожно спросил, и смотрит, сощурившись.

– Обычный человек.

В последний момент Лизавета не дала себе ответить «никто и звать никак».

– Или вы мне сказки рассказываете, или что-то не так.

– Всё не так, – любезно сказала она.

Звон часов с башни известил о том, что уже полдень, и начинается служба. Лизавета коротко извинилась и убежала знакомой уже дорогой – ещё не хватало из-за этого вот ссориться с Магнусом Амброджо.

Сокол разозлил – будут тут ещё всякие спрашивать, чему её вообще учили! Да много чему, и сама училась тоже, потому что надо было как-то деньги зарабатывать, пока Вадим более-менее встал на ноги со своим бизнесом.

С другой стороны, он прав – по здешним меркам, её не учили ничему. Здесь она именно что никто и звать никак. У неё нет никаких умений, которые были бы полезны, и за которые её стоило бы кормить и предоставлять ей крышу над головой. Кроме странного воздействия её крови на некоторые артефакты.

Это было удивительно, но несомненно – вчера карта изменилась. Значит, что-то в ней, всё же, есть. Значит, нужно не наглеть, а готовиться к путешествию. Значит, после службы нужно разузнать, кто и как здесь шьёт одежду, и где её вообще берут.

Ещё, конечно, хорошо бы понять, во что именно они верят и как. Так сказать, познакомиться с основами вероучения и мифологическим комплексом. Но задавать эти вопросы Магнусу Амброджо ей не хотелось. Его писклявый голос разносился по гулкому храму очень хорошо, и слушать его сверх этого не было никакого желания. В конце концов, сначала можно поговорить с той же Аттилией – о том, чему учат всех простых прихожан. А потом уже выяснять, что там есть ещё.

За мыслями Лизавета не заметила, что служба закончилась. Люди потянулись из храмины наружу, местные шли обратно в череду внутренних дворов, а одетые по-другому выходили через главный вход на улицу. Она подошла к тому самому входу, увидела мраморные ступени, небольшую площадку, пристань и тучу лодок на воде. Канал в этом месте был не особенно широк, и от лодочников требовалось некоторое искусство, чтобы развернуться в нужную сторону и уплыть, не потопив при этом соседей. Впрочем, никто никого не топил, с лодками все обращались много лучше, чем жители родного города Лизаветы – с машинами.

Она сощурилась на яркое солнце, бившее прямо в ворота храма, и ушла внутрь – в тень и к выходу наружу.

Оказалось, Аттилия её уже потеряла – когда не увидела знакомой фигуры среди тех, кто возвращался со службы. Увела в их комнату, попутно велела нести обед.