Хранительница 2 Месть волчицы. - стр. 61

Не нужно быть ясновидящей, чтобы понять, почему он это делает. Михалыч предупреждал, что будет именно так. Вот только...

– Ну, что ты, девочка, я тебя никогда не забывал, – удивленно и в то же время обиженно сказал он. – Напротив, это ты не желала знаться со мной.

– В связи с последними событиями я поняла, что правильно делала, – язвительно произнесла, делая шаг назад, когда он решил приблизиться.

Не хотелось мне, чтобы он приближался, чувствовала, что веет от него опасностью, поэтому решила держаться как можно дальше.

– О чем ты? – сделал он вид, что удивился.

– При нашей последней встрече, когда привез Глеба, ты знал, что Макс жив, и мне ничего не сказал об этом! – со злостью и долей презрения сказала я.

Ведь я была готова отдать руку на отсечение, что он знал про Макса, но почему-то ничего не сказал. Впрочем, меня интересует лишь один вопрос: почему? Я поняла, пусть не сразу, но все же, почему молчал Глеб, но дед...

– Знал, – согласился он. – Но на тот момент ему ничего не угрожало, а Глеб мог погибнуть.

Его ответ удивил, я даже растерялась, не понимая, о чем он говорит. Внезапно внутри появилась пустота: черная, холодная и пугающая. Я понимала, что сейчас услышу что-то неприятное или даже отвратительное, но все равно спросила.

– Как не угрожало? – нахмурилась я. – Без истинной... Вы же сами рассказывали, что нельзя выжить, когда потерял ее, – продолжая хмуриться, я посмотрела на черного волка, что сидел неподалеку и под моим взглядом отвернул морду.

В груди что-то больно кольнуло, предчувствуя раскрытие очередной лжи.

– Можно, если есть пара, а она у него была с самого рождения, – усмехнулся дед. – Конечно, это не сравнится с истиной.

Я непонимающе посмотрела на Макса. Сердце готово было выпрыгнуть из груди от обиды и боли, дыхание участилось, а на глаза навернулись слезы. «Ложь, как и всегда, – печально подумала, но тут же разозлилась. – Лживые лицемеры! Каждый только и делал, что играл со мной, обманывал и предавал, ненавижу!».

– Получается, если бы на тот момент я не носила под сердцем сына, то могла умереть? А он как ни в чем не бывало продолжил бы жить? – негромко проговорила, чувствуя, как в груди разгорается пламя ненависти.

Все происходящее напоминало мне о прошлом, когда я не могла никому довериться, когда все вокруг только что и делали, как лгали или пытались искать свою выгоду.

– Ну, почему же? Утебя же есть Глеб, – проговорил дед, пожимая плечами. – Рано или поздно, но ты бы его приняла.

Я почувствовала, как скатилась первая слезинка, а вслед за ней следующая. С долей неприязни я стерла их с лица, не желая показывать себя слабой. Но как бы внутри не пылала злость, как бы мне не было больно, я пыталась оставаться спокойной. Я не имею право показывать им свои эмоции. Я должна быть, как они: холодной, лживой лицемеркой – иначе в этом мире никак.