Хранители волшебства - стр. 9

Дальше, через еще одно пустое кресло, сидел старший брат Ивара Донал, наследник престола, и от свечей его борода и множество золотых браслетов блестели ржавым, а зубы – белым, когда он улыбнулся каким-то словам матери. Донала я тоже недолюбливаю. На вид сущий разбойник, а сам обходительный и умный.

Место рядом с Доналом опять-таки пустовало, а дальше сидел наш старенький учитель – мы называем его «магистр». Насупленные брови у него нависли над глазами, словно утесы.

Мне бы насторожиться при виде всех этих пустых кресел, но я не успела собраться с мыслями, как снова заиграли волынки – ужасно громко и неожиданно – и король Кениг, к моему удивлению, встал. Все остальные, естественно, тоже встали. И мы уставились на дверь по другую сторону стола, откуда появилась целая процессия с волынщиками во главе.

Сначала я не заметила ничего, кроме роскошных мантий. Затем разглядела, что под первой скрывается не кто-нибудь, а верховный жрец Килканнона, очень высокий, худой и кислый. Брови у него могли потягаться с бровями магистра. При виде него сердце у меня, как всегда, упало. Мне каждый раз приходит в голову ужасная мысль, что этот человек мог бы стать моим отчимом, если бы мама не умерла. Он из тех, при ком все вянет и сохнет от добродетели. Но я никогда не видела, чтобы король вставал, когда он входит. На миг я подумала, что король Кениг, возможно, обратился в веру, потому что так тоже было принято в старину. Потом увидела среди прочих мантий красную и усталого старика в ней, с добрым, но властным лицом. Он один был в короне.

– Верховный король Фарлейн, – прошептала рядом тетя Бек. – Огго мог бы нас и предупредить.

Но не предупредил, подумала я. Думал, мы сами догадаемся. В Логре только один король, и никому так и не удалось втолковать Огго, что меньшие короли вроде Кенига – тоже короли. Поэтому когда Огго говорил «король», то, понятно, имел в виду верховного короля, властителя всей Халдии, а мы его не поняли, даже я, хотя мы с Огго сто раз об этом спорили.

Когда утих вой волынок и скрип кресел и скамей, король Фарлейн остановился за особым креслом с высокой резной спинкой, которое оставалось незанятым, потому что предназначалось ему.

– Нам необходимо свершить правосудие, – сказал он. – И свершить его следует безотлагательно, а уже затем переходить ко всему прочему. Именем всех верховных богов и низших духов открываем эти слушания. Прошу Киннока, верховного жреца Килканнона, огласить суть дела.

– Разумеется, – мрачно процедил верховный жрец. – Я обвиняю Донала, принца Конройского и Килканнонского, в грабеже, поджоге и убийстве.