Хранители. План игры - стр. 53

Грохот одиночного выстрела прозвучал громом среди ясного неба. Кастет вскочил, словно под ним распрямилась сжатая пружина. Он спал с автоматом в руках, а потому сразу оказался готов к бою и теперь недоуменно вертел головой по сторонам, не видя в комнате никого, кроме Худи.

– Что случилось? В кого стрелял?

– Там кто-то есть, – ответил Худя. Облако дыма от сгоревшего пороха заклубилось в воздухе, когда он показал автоматным стволом на окно.

Кастет припал на колено и тоже прицелился. Несколько секунд он вглядывался в темноту ночи, а потом убрал оружие, выпрямился во весь рост и растянул губы в дружелюбном, как ему показалось, оскале:

– Ложная тревога. Это башка того ублюдка, что дурил тебе мозги. Ложись спать, я покараулю.

Худя не стал отнекиваться. За время ночного бдения он порядком утомился и был не прочь прикорнуть на часок-другой.

Кастет растолкал приятеля, когда ночная мгла за окном уступила место серой хмари предрассветных сумерек. Не открывая глаз, Худя, словно сомнамбула, уселся на полу, по-турецки сложив ноги, звучно зевнул и поинтересовался:

– Который час?

– А чего ты у меня спрашиваешь? Ты ж забрал мой ПДА. Забыл, что ли?

Худя пробормотал что-то невнятное. Голова склонилась набок, нижняя губа отвисла. Похоже, он снова заснул, но Кастет этого не видел. Сидя на корточках в светлом круге от излучающих волны живительного тепла трескучих языков пламени, он готовил завтрак на скорую руку. Вскрыл ножом банку тушенки, придвинул ближе к огню, чтобы жир растопился. Потом достал из своих запасов замотанную в чистую тряпицу краюху ржаного хлеба, положил на рюкзак друга и трепетно, словно внутри находилось бесценное сокровище, развернул края материи. Нарезал хлеб крупными ломтями, подобрал с холстинки упавшие во время резки кусочки пористого мякиша, сунул в рот и только после этого глянул в сторону Худи.