Хранитель света. Код Фауста. Мифомистика 21-го века - стр. 20

Кто-то смеялся над ним, старался противоречить ему, но, сколько он не пытался обнаружить насмешника – нигде никого не было.

Он не смертен, как все. И ему не все равно, что будет в грядущем, где ему нет, и не может быть места. Но если это случится, там он навсегда останется злодеем. Ему придется воскресить миф и это место завоевать снова.

Все это произойдет потом, а нынче он мертвецки устал. Что-то менять было поздно. Просто все свершилось не так, как мечталось когда-то.

Еще должны пройти века, прежде, чем что-то станет ясным и понятным.

№№№№№

Далеко впереди их первая встреча с Фаустом и его Маргаритой.

Сколько они должны пройти от одной драмы до другой, чтобы все встало на свои места, и Князь Тьмы снова стал Хранителем света. Ему просто необходимо им стать, чтобы миропорядок стал иным, чтобы все вернулось на круги своя.

И первой скрипкой в этом преображении станет именно он, ну там еще будет вторую скрипку играть Архангел Михаил, но не более того, первой скрипкой останется он, без ложной скромности и пафоса о том можно было сказать с уверенностью.

Пока полетела только первая голова Крестителя, сколько их будет впереди, что там вообще еще будет и не будет, все только начинается, в одном он был уверен.

Пес завыл, словно отозвался на вой какого – то волка или самого Цербера в Аиде. Скорее всего, второе, обычный волк не может так выть, они снова слышали адского пса.

Его вой раздавался только в самые страшные минуты, когда должно было свершиться событие, способное перевернуть мир, на многие века его изменив. И раз Иоанн уже на небесах, то тоже не за горами, все идет своим чередом, все идет по плану.

Знаменитый художник вглядывался в черты своего лица, отраженные на зеркальной глади. Он смотрел в зеркало пристально и внимательно, чтобы потом перенести их на полотно. Ему страстно хотелось, если не в реальности, то на своих полотнах пережить века. Разве не в этом суть бессмертия?

Те, кто будут взирать на его творения, а он с самого начала знал им цену, должны представлять себе его ясно. Лицо Мастера не должно затеряться в пучине времени. С полотна на него смотрел романтичный и одухотворенный творец.

Когда художник закончил работу, он облегченно вздохнул, больше ему ничего не было страшно. Время во всей его неумолимой суете должно было отступить перед ним.

Это был не его каприз, вернее, не только каприз Гения. Он хотел быть ближе к своим потомкам, стать частью и их реальности. И вдруг его осенила еще более крамольная мысль. А что если человек через пару столетий остановится перед картиной и узнает себя? Возможно, это будет он в новом теле и обличии, ему суждено будет снова вернуться в этот мир, потому что ничего не исчезает, ничего не появляется в первый раз, они обречены возвращаться в новое время со старыми страхами, радостями, бедами. Они должны проживать новые жизни, чтобы что-то исправить в старых.