Хранитель подземелий - стр. 85

– Я и сам в состоянии представиться, девочка, – он закашлялся, снова хлебнул пива из деревянной кружки, вытерся рукавом и продолжил, – Краух Гримбла я. Родом с Севера, нетрудно догадаться, что по крови – северянин. Воевал я в девяностые годы на стороне своего народа и вождя-освободителя, о чем ни секунды не жалел и не жалею.

Монахиня, скромно покачала головой, не проронив не слова, когда человек в красной бандане предложил ей оставшуюся куриную ножку.

– На мой взгляд, жалеть есть о чем. Когда братья идут друг на друга с оружием, когда по воле Арая Илгериаса им завещано жить на одной земле, в одной стране – это против Бога.

– Замыслы Бога не понять нам, простым смертным, преподобная, – ответил Шаабан, помешивая суп деревянной ложкой. Возможно, Северная война и замыслы короля северян Грора Свободолюбца сепарироваться от Союза – благая цель для их народа и входит в планы Арая Илгериаса. В Книге Трёх Миров сказано, что всем живым существам быть братьями и сестрами положено. Но когда Аргоя фактически делает своим протекторатом Клирию и Север – это прямое нарушение заветов. У нас в эти лихие годы на юге тоже было освободительное движение.

– И ты в нем участвовал, – не спросил, а констатировал факт Гримбла.

– По глупости, брат мой бледнолицый, – улыбнулся Шаабан, – мир победит любую войну, это я понял, когда принял сан и монашество.

Арстель и Хельд переглянулись – они оба поняли, что этот клириец отнюдь не всегда был монахом и твердил всюду богословские проповеди. Судя по обилию кинжалов и метательных ножей у него на поясе и перевязной ленте, у этого человека могло быть весьма темное прошлое.

– О, Шаабан! – с набитым кашей ртом крикнула Юкиара, – теперь твоя очередь. Расскажи о себе людям.

Монах развел руками и снова загадочно улыбнулся.

– Я все уже рассказал. Было время, я был молод, по глупости пошел не тем путем. Я видел войну, слезы, страдания, смерть. Видел алчность, ненависть, ярость. Сам порой отдавался этим низменным чувствам. Но вера и милость Арая Илгериаса помогли мне прозреть и увидеть луч света в кромешной тьме.

– Вот это умение! – прыснул Мурвак, успевший подойти к ближайшему столу, уставленному горшками, в которых остывало жаркое, – сказать столько и ничего не сказать. Тоже мне, умник нашелся.

Ему не ответили, одна Юкиара бросила быстрый взгляд в сторону этого человека, но тут же переключилась на своих собеседников.

– А я из Энроса, – сказал Шойрил, с любовью во взгляде погладив свой лук, – Шойрил, как я уже вам говорил. Я был слишком мал, чтобы участвовать в последних войнах, но тоже кое-что видел. Перебрался в Аргою, меня, как и всех, слегка помотала жизнь, и вот я здесь. Остальное за меня скажет мой лук.