Хранитель пчел из Алеппо - стр. 9
В нашу брачную ночь, два года спустя, Афра с нетерпением ждала, когда я сниму с нее хиджаб. Я по одной убрал заколки, сбросил с головы ткань и впервые увидел ее длинные черные волосы, темные, как небо над пустыней в беззвездную ночь.
Но больше всего я полюбил Афру за ее смех. Она смеялась так, словно будет жить вечно.
Когда погибли пчелы, Мустафа решился покинуть Алеппо. Мы собрались уезжать, но тут пропал Фирас, и мы стали его ждать. В то время Мустафа почти не разговаривал, его воображение рисовало картины одну страшнее другой. Иногда он высказывал догадки о том, где может быть Фирас: «Нури, может, он пошел искать своего друга?» – или: «Вдруг ему тяжело уезжать из Алеппо – он где-то прячется, чтобы мы остались» – а как-то раз: «Нури, может, он умер? Может, мой сын умер…»
Мы упаковали вещи и приготовились к отъезду, но проходили дни и ночи, а мы ничего не знали о местонахождении Фираса. Мустафа стал работать в морге, размещенном в заброшенном здании. Там он отмечал подробности смерти и ее причины – от пуль, шрапнели, взрывной волны. Было странно видеть его вдали от солнца. Он работал сутками, записывая огрызком карандаша все детали об умерших в своей «черной» книге. Когда он находил удостоверения личности, задача упрощалась, в противном случае записывал отличительные черты, такие как цвет волос или глаз, форму носа или родинку на левой щеке. Мустафа только тем и занимался до того зимнего дня, когда я принес с реки его сына. Да, я узнал одного подростка, лежавшего мертвым на столе во дворе школы, и попросил двух мужчин с машиной перевезти тело в морг. Увидев Фираса, Мустафа попросил нас положить его на стол, закрыл сыну глаза и долго стоял в неподвижности, держа его за руку. Я остановился в дверном проеме. Другие мужчины ушли, зарычал мотор, и машина отъехала от здания. Наступила всепоглощающая тишина. Луч света из окна выловил лежавшего на столе мальчика и Мустафу, державшего его за руку. На мгновение все затихло: ни бомб, ни пения птиц, ни дыхания.
Спустя некоторое время Мустафа отошел от стола, надел очки и осторожно заточил ножом карандаш, затем сел за стол и открыл «черную» книгу. Там он написал:
Имя – мой чудесный мальчик.
Причина смерти – этот гиблый мир.
Больше Мустафа не записывал имен умерших.
Ровно через неделю погиб Сами.
Глава 2
Работница социальной службы сообщает, что пришла нам помочь. Ее зовут Люси Фишер. Она удивлена, что я так хорошо говорю по-английски. Я рассказываю ей о своей работе в Сирии, о пчелах и колониях, но на самом деле она не слышит меня. Женщина занята бумагами, лежащими перед ней.