Хранитель чаек - стр. 54
– Ты солгал.
– Ну, если тебе так хочется в это верить… А ты что, правда не знаешь ритуалов жертвоприношения своему богу? – поинтересовался беглец, с любопытством заглянув в её лицо. – Тебя в детстве не кормили сердцем, вырванным…
– Нет! – закричала она, накинув капюшон и зажав уши руками, даже зажмурившись для надёжности. – Заткнись, или я тебя заставлю замолчать! Сталью!
Так вот о чём молчала мама! Вот почему отец так побледнел, когда Гедда, ласково улыбаясь, бросила княжне заветный браслет, принимая её в ряды своих охотниц!
Как же дальше жить?
– Молчать сталью это интересно, – услышала она мягкий, бархатистый, и при этом хриплый смех.
Джия разжала уши, открыла глаза и пристально взглянула на насмешника. Почему-то в его глазах светилось сочувствие.
– Не бойся, – тихо прошептала она, вставая. – Я сама тебя убью. Это не будет больно.
Грудь обожгло. Джия застонала и коснулась раскалённого кулона. Гедда устала ждать.
Девушка села, уколола палец застёжкой, капнула на камень.
– Ну, как прошла поездка?
Ей показалось, или принцесса взволнована?
– Я узнала, как открывается бон. И про ключ, который открывает и закрывает цепь, запуская механизм, – Джия с трудом удержалась от зевка. – Осталось узнать про Радужные ворота. И достать ключ.
– Не тяни. Я дала тебе тридцать дней, но Альшарс ждать не хочет, – в голосе кровавой принцессы послышались игривые нотки. – Братик спрашивал про Айяну.
– Ты обещала! – рыкнула Джия, разом проснувшись.
– Я – да. Он – нет. Я пока смогла настоять на своём, но поторопись, милая. Возможно, у нас нет этих тридцати дней…
Рубин похолодел. Княжна оцепенела, чувствуя, как тело сотрясает крупная дрожь.
Айяна. Девочка со светлыми льняными косичками и глазами цвета вечернего неба. Девочка, которая до восьми лет ложилась только с куклой, а лошадям пела веселые песни, чтобы те не скучали… Венок из васильков и ромашек…
– Тебе нравится? Я собрала их для тебя…
Джия смеялась над ней, дразнила. Сердилась, что сестрёнка никак не хочет взрослеть. «Жизнь – это борьба, – твердила ей. – Жизнь – это боль. Если не ты раздерёшь глотку врагу, то он раздерёт – тебе! Ты понимаешь?!» И Айяна кивала, улыбаясь лучистыми глазами.
Проклятье!
Дети дразнили безответную девочку, иногда били, пока Джия не вычислила главаря и не сломала ему руку и нос. Чуть что Айяна плакала, бежала за помощью к сестре. Убегала в степи. Одна. Без коня. С куклой. Кровные сторонились девочки, считая странной. Джия злилась, стыдилась, что Айяна не умеет постоять за себя.
Но сейчас…
Она – последняя. Больше нет никого из семьи. И Джия зажмурилась и заткнула уши, чтобы не видеть, не слышать, как четверо всадников в её воображении со смехом хватают плачущую девочку за руки и за ноги, а сестрёнка жалобно скулит. Айяна никогда не кричала, лишь скулила, как брошенный щенок.