Хозяйка старой пасеки - стр. 32

Блины. Точнее, блинчики, ведь дожидаться, пока в старом тесте оживут дрожжи, некогда. Гречневые с небольшой добавкой пшеничной муки, для клейкости. И лучше, если они будут не только с маслом. Наделать начинки. Грузди с обжаренным луком. Яйцо. Моченые яблоки, протертые с медом… нет, с гречневым тестом сочетание сомнительное. Хотя можно немного сделать и подать отдельно, кому надо, будет макать. Гречневая каша с луком и грибами – в былые времена ее и в пироги клали, значит, и в блины сойдет. Еще на улице я видела мокрицу и молодую сныть с ее характерными тройчатыми листьями. Молодую крапиву. Значит, в начинку можно положить не просто яйца, а яйца с зеленью – может, еще и в огороде что-то удастся найти. Если цветет черемуха, в огороде должен быть молодой укроп и перышки лука. Не высокая кухня, но на стол поставить не стыдно.

Не зная, сколько яйца пролежали на кухне, я решила их перебрать, по очереди опуская в воду. Как обычно и бывает, когда их приносят из курятника каждый день, складывая в одно место, все оказались разной свежести. Те, что утонули, я сложила в чугунок и поставила в печь запекаться – так не придется обнаружить тухлое уже во время чистки. Часть качалась у поверхности, выставив острый кончик, – эти я отложила, чтобы разбивать по одному в отдельную миску. А те, что легли на бок и всплыли целиком, сразу отправились в помойное ведро.

Соды в доме, чтобы добавить в тесто, не нашлось, но был винный камень, ее заменивший. Замесив тесто на воде, я оставила его немного выстояться и вышла во двор.

Полкан приветствовал меня так, будто не видел как минимум неделю, хвост крутился не хуже пропеллера. Отбежал в сторону, гавкнул, снова подбежал, когда я пошла по двору, исследуя его.

Где же тут огород?

Усадьба явно знавала лучшие времена. Двухэтажный дом с портиком в шесть колонн и треугольным фронтоном. Я могла представить, как он выглядел когда-то: белизна колонн контрастирует с песочного цвета стенами и зеленой крышей. Но сейчас сквозь облупившуюся краску крыши проступала ржавчина, колонны посерели, на бурых стенах из-под отвалившейся штукатурки проглядывали кирпичи. Хотя по крайней мере кирпичи еще держались. По обе стороны главного здания притулились флигели – судя по размерам, раньше там жили гости или слуги. Сейчас доски крест-накрест заколачивали окна и двери, а в щелях крыльца пробивалась крапива, пока нежная, молодая. Хозяйственные постройки прямоугольником обступали просторный двор. Конюшня. Каретный сарай, в просторной пустоте которого сиротливо жались друг к другу карета и открытая повозка. Почти пустой амбар. Как бы узнать, много ли у меня теперь земель и засеяны ли они или в таком же запустении, как и дом? Рядом с амбаром обнаружился барак с нарами внутри – должно быть, людская или помещения для работников. Дальше едва возвышался над землей холм погреба. И тот самый сарай-мастерская, где Герасим брал доски для будки.