Хозяйка старой пасеки - стр. 2
Итак, я умерла, но не совсем. По крайней мере, сейчас я чувствовала себя подозрительно живой, у покойников голова определенно не раскалывается.
Я соскочила с кровати, подбежав к окну, дернула заклеенную обрывками ткани форточку. Стало еще холоднее – кажется, печку вечером топили только для проформы – но в голове просветлело. А еще лучше будет, когда умоюсь. На табуретке рядом с кроватью – впрочем, в этой каморке все было «рядом» стоял медный таз и кувшин с водой. Вода оказалась ледяной, и шерстяные чулки, которые нашла на спинке кровати я натягивала, стуча зубами. Дурацкие завязки под коленом радости не прибавили. Гребень, он же заколка, обнаружился на подоконнике. Волосы мне достались прекрасные, коса толщиной в руку, но они окончательно испортили мне настроение – возись с этакой красотой. Жаль, под рукой нет ножниц – отхватила бы, и никаких забот. Все равно голову чепцом покрывать.
Что дальше? Наверное, спуститься в кухню, попробовать как-то столковаться с горластой бабой – при этой мысли все внутри передернуло – и приступить к своим обязанностям. Деваться-то пока все равно некуда. Пообживусь, поосмотрюсь, а там решу, что дальше.
Я мысленно поежилась, представляя выход на кухню. Но, прежде чем я собралась с духом, по дому разнесся истеричный визг.
– Убили! Барыню убили! Глашка, паскуда, барыню убила!
«Чего?» – чуть не заорала я во всю глотку. Распахнула дверь. Сразу за ней начиналась лестница, так что я чуть не сверзилась и не закончила бесславно новую жизнь. Чудом удержавшись, сбежала по ступенькам. Вопли продолжались. Странно, что весь остальной огромный дом не подавал признаков жизни. Не только барыню, что ли, прикончили? Нет, снизу послышались шаги – грузные, тяжелые. И еще одни – побыстрее и полегче.
Я пролетела по анфиладе комнат – не дом, а дворец, честное слово – и наконец нашла источник воплей.
Да, убили – однозначно. Вряд ли кто-то способен всадить топор себе промеж глаз. В комнате повис металлический запах крови. Я сглотнула, мысленно порадовавшись, что первыми моими книжками были отцовские атласы судебной медицины. Бабушка, обнаружив меня разглядывающей картинки, едва не поседела второй раз. Отец смеялся.
Я оборвала поток неуместных воспоминаний. На всякий случай проверила пульс на шее – и не нашла.
– Глашка убила!!!
– Может, хватит? – полюбопытствовала я.
Сказала я это негромко, но баба как раз прервалась глотнуть воздуха и прозвучали мои слова гласом с неба. По крайней мере кухарка, или кто она там, подпрыгнула и закашлялась.
– Вот и славно, вот и помолчи дальше, – все так же негромко сказала я. Подхватила ее под руку. – Пойдем отсюда, от воплей покойница не восстанет.