Хозяйка сердца звёздного капитана - стр. 27
Вот и что теперь с нами будет?
Сжала зубы и принялась про себя молиться.
— Великий, моя жена врач, а они пишут на своём, совершенно не понятном простым людям языке. Я не могу разобрать, — повинился Захар.
Хотелось вскинуть на него недоверчивый взгляд. Да ладно?! Решил меня не предавать? Только поздно уже. Мог бы предупредить что Пенни — шпионка.
— А ты, Платон, можешь прочитать, что тут написано? — ласково спросил дар у сына.
Он не сдавался.
Я напряглась, но подавать очередные сигналы Тошке уже не решилась. Этот великий всё подмечает. Абсолютно всё! Стояла и не дышала.
— Могу, — с готовностью кивнул сын, и Захар нехотя протянул ему записку, — тут написано: что нас не убивает, то делает сильнее.
Уверенно без запинки выдал сын, и я чуть в голос не завопила: чего-о?! Нет там такого. Но вовремя спохватилась. Боже, какой же он иногда у меня бывает умный!
— Что это обозначает? — требовательно спросил дар.
— Это сказал старинный земной философ, великий наставник, — тут же пояснил Захар.
— Обозначает, что трудности нас закаляют, — подключился Платон, — вот я сильно не хотел в развивающий шатёр, когда меня дети дразнили бледным, но пошёл и не умер…
Ох, я частенько это выражение повторяла, и недавно — незадолго до появления в нашей жизни раненого Ра — Платон заинтересовался его значением, и я ему растолковала. А он, гляди-ка! Запомнил и понял.
— Я догадался о смысле выражения и без вас! — рявкнул дар. — Я не понял смысла его ношения у сердца. Зачем оно там, Таисия?
Взгляд его сделался по-настоящему страшным. Я нервно пожала плечами:
— Боюсь летать, великий. Я всегда обвешиваюсь самодельными амулетами, когда предстоит это проделывать. Мне так спокойнее.
— Мы продолжим разговор завтра. Мне надо подумать, — заявил великий наставник, надел капюшон, развернулся и отчалил без «до свидания».
А мы ещё с минуту стояли молча и пялились вслед, не в силах поверить, что получили отсрочку.
— Пройдёмся по городу, — первым отмер Захар и заявил не терпящим возражений тоном: — Неподалёку есть детский парк. Платон проиграет, а мы поговорим.
Настроения гулять не было, но поговорить надо было. Особенно в таком месте, где поблизости нет никакой техники. Я уже не могла быть уверена, что прослушка не установлена даже в «кастрюле» бывшего мужа.
— С удовольствием, — зловеще процедила я, забрала свою записку, спрятала обратно и потащила Тошку к ступеням.
Мы выехали из синего треугольника и последовали за Захаром через площадь.
— Мам, а это был хороший дар? — задумчиво спросил сын, спустя пару минут.
— А тебе как показалось?