Хозяйка расцветающего поместья - стр. 44
– Ты изменилась в лице.
Внимательный, зараза!
– Я подумала, что было бы, не подвернись та пуговица. И не будь твоей магии. Сломанным ребром ты бы не отделался.
– Твоей магии. – Виктор взял мою руку, лежавшую у него на груди, поднес к губам. – Но сейчас уже не о чем волноваться.
Я кивнула. Не о чем, если не думать о возможных осложнениях.
– Еще вчера я почти забыл про боль. А сегодня и вовсе прекрасно себя чувствую.
Будто желая подтвердить свои слова, Виктор резко сел.
Слишком резко для человека со сломанным ребром. Я вспомнила, как пару минут назад он потягивался, будто кот.
Вот оно, что «не так»! Да и вчера он был слишком резв… Не то чтобы я возражала, но, по моему опыту, переломы ребер болят минимум неделю, а чаще – две. И так сладко потягиваться они не позволят.
Муж как был, в чем мать родила, двинулся к окну, и на несколько мгновений все неувязки вылетели у меня из головы. Особенно когда он рывком раздвинул штору, и солнце облекло широкоплечий силуэт теплым сиянием. Но плечи мужа как-то нехорошо напряглись. Он дернул форточку и гаркнул в окно:
– Прокопий! Хорош лясы точить!
– Виноват, барин! – донеслось со двора. Следом раздалось шарканье метлы.
Когда муж обернулся, брови его сошлись на переносице. Но меня изумило вовсе не выражение его лица. Синяк, оставленный пуговицей и пулей, переливался зелено-желтым.
Тогда как обычно до того, как кровоподтек пожелтеет, проходит шесть-семь дней.
– Кто такой Прокопий и чем он тебя рассердил? – поинтересовалась я, чтобы не брякнуть этого вслух. Потом подумаю, что за ерунда происходит, хотя вряд ли до чего-то додумаюсь.
– Садовник и дворник. Как правило я не возражаю, когда слуги болтают с чужими, но не с подчиненными Стрельцова.
– Ты знаешь в лицо всех его подчиненных? – удивилась я. Неужели в городе так мало полиции?
– Не всех, но Гришина знаю.
– Того, который ездил ловить «домового»? – уточнила я.
Виктор кивнул. Подхватив покрывало, завернулся в него, будто в тогу.
– Пойду напишу ему, что об этом думаю. Зря ты вчера… – Он махнул рукой. – Извини, не стоит упрекать за то, чего нельзя изменить.
– Я по-прежнему считаю, что нужно сообщить о том выстреле.
– Настя, не начинай. – Он улыбнулся, словно хотел смягчить резкость своего тона. – Вчера я все сказал, и хватит об этом.
Виктор чмокнул меня в кончик носа.
– Я пришлю в будуар Алексея за своими вещами, так что подожди немного, прежде чем вставать. Дуню я к тебе тоже пришлю, если ее еще нет в коридоре. – Он снова широко улыбнулся. – Сегодня я бессовестно проспал. И вовсе не против проспать и завтра.