Хозяйка погоста - стр. 67
Лера подняла голову, чтобы всмотреться в глубь погоста. Внутри всё похолодело: у самых ворот стояло не меньше десяти призраков.
– Чтоб тебя! Их целая толпа! – схватившись руками за голову, вскрикнула Лера. Её сковал ужас. Непослушные ноги предательски подгибались, а во рту пересохло.
– Я никого не вижу! – Миша растерянно оглядывался вокруг.
Один из призраков бросился на ворота, схватился за прутья, и дверца громко лязгнула.
Миша отскочил назад. Тётя Наташа вцепилась Лере в руку и затравленно озиралась по сторонам:
– Где они? Они вышли?
«Бом-м», – прозвучал снова колокол, и мертвецы отступили на шаг, закрывая руками уши.
– Детки, детки, по койкам! – услышала Лера вдруг такой знакомый голос…
Баба Стеша появилась впереди толпы и громко стучала по створке ворот веником. Она была явная, чёткая, даже волосинки на её шали можно было различить. А рядом еле угадывался теперь уже бледный силуэт Любаши.
У Леры чуть отлегло от сердца: «Молодец, Любаша! Увидела, что грядёт беда, и побежала за помощью. Судя по всему отдала всю свою Силу бабе Стеше…»
– Слышите? Что-то звякает! – Миша побледнел и ссутулился, словно хотел спрятаться.
Старуха была зла и кричала Лере:
– Я тебе потом скажу, какая ты дура! Мало тебе того, что солдафона с погоста вытащила, так ещё и ворота надоумила открыть!
При этом смотрела Стеша куда-то за спину Лере. Девушка обернулась, пытаясь понять, куда она смотрит: батюшка в чёрной рясе и с большим крестом на груди выбежал из храма, задрал голову на звонницу и перекрестился. Увидел ребят и бросился к ним, простирая руки:
– Вы слышали? Вы тоже это слышали?
Все усердно закивали.
– Чудо! Господь явил мне сегодня чудо!
Он помялся, пожевал губами, потом махнул рукой и продолжил:
– Прости, Господи, и помилуй! Грешен, сомнения в душу заползли змеёй. Могу ли я, грешный, Господу нашему служить как подобает? Остался на всенощную службу. Яви, говорю, Господи, знак! Только приступил к молитве – колокола звенят. Да как звенят! Тревогу бьют! Вы свидетели, да? – батюшка был невероятно возбуждён: то дёргал себя за бороду, то хватался за округлый живот, выступающий из рясы, то гладил себя по голове, словно успокаивал. Щёки его лихорадочно горели.
Все снова согласно закивали. А батюшка начал ходить кругами, что-то бормоча и повторяя, потом поднимал глаза в небо и яростно крестился. И опять – с простёртыми руками – теперь к Мише:
– Миша! Миша, ты же здесь работаешь, подтверди, что знамение слышал!
– Конечно, конечно, если надо, – испуганно кивая, отвечал юноша.
Батюшка подошёл к самым воротам и взялся за прутья: