Хозяйка мертвой избушки - стр. 35
Кощей вышел из сосредоточенности и расхохотался.
– Аха-ха-ха-ха! – смех был настолько холоден, что Алёнка сжалась от озноба.
– Столь хорошо, что поменяла хозяйку при первом удобном случае?
Зрачки Кощея сузились до почти незаметных точек, Алёнке показалось, что из глаз красавчика на неё смотрят две взведённые стрелы, которые вот-вот сорвутся с тетивы.
Изба начала подрагивать мелкой дрожью, Алёнке было так жаль её, что она просто не могла промолчать. Не могла, хотя сама едва не падала от страха.
– Зачем вы так?! Что плохого мы сделали?! Чем заслужили?!
В горнице вновь раздался звон. Ещё одна крупица покинула верхнюю чашу. Зрачки Кощея расширились до обычного размера, он заговорил:
– Кажется, ты не понимаешь, с кем имеешь дело. Плохо-хорошо. Добро и зло. Это понятия людей. Мы – стихийные силы сего мира, находимся над этим. Вот скажи мне, разве может быть злым ветер? Или река? Может быть Дремучий Лес злой?
Алёнка замотала головой. Да, Дремучий Лес называли недобрым, ему приписывали множество страхов, но назвать Лес злым в человеческом понимании девица не могла.
– В отличие от вас мы вечны. Мы всесильны. Поэтому мы решаем, что есть добро, а что зло.
Алёнка ощутила за этими словами бездну. Если в деревне, когда её выгоняли, люди стыдились своего поступка, чувствовали, что делают дурно, если Петрусь боролся с недобрыми помыслами внутри себя, то у Кощея все было давно решено. "Мы сами решаем, что есть добро, а что зло". Это была не бравада, это была истина. И самое страшное заключалось в том, что в сферу интересов сего безжалостного и рационального существа попала маленькая и хрупкая Алёнка. Убежать и скрыться у неё не было никакой возможности.
– Ты зря печёшься об избе, – молвил Кощей. – Она всего лишь инструмент. А вот ты тот, кто этим инструментом для меня поработаешь. Стало быть, и дрессировать я стану не её, а тебя.
Он щёлкнул пальцами, ладошку Алёнки обожгло, словно она опять ухватила раскалённую заслонку. Девушка закричала и затрясла рукой, но боль не проходила. Кощей глядел на неё неподвижным совершенно бесчувственным взглядом.
– Я могу включить боль и забыть про тебя. Уйти и заняться делами моего мёртвого мира.
Он встал и вышел из поля зрения картины. Алёнка зарыдала, подрагивая всем телом. Руку держала на весу, зубы скрипели, она вся напряглась, лишь бы не закричать. Боль была такой сильной, что к ней невозможно было притерпеться, она будто обновлялась каждую минутку.
– Но я постараюсь не забывать, – шагнул обратно красавчик. – Потому как случалось, что прежние мои жертвы сходили с ума от этой боли. А твой разум мне ещё понадобится.