Хозяйка Мельцер-хауса - стр. 63
В дверь постучали. Сначала очень робко, потом сильнее. Дождавшись, пока стук стал настолько требовательным, что игнорировать его уже было нельзя, он сказал:
– Дверь не заперта, мои дамы!
Ручка двери опустилась, должно быть, дверь показалась им необыкновенно тяжелой, поскольку она была двойной, к тому же с набивкой. Они стояли у порога, плохо одетые, кто-то в деревянных башмаках, некоторые были даже без пальто, и это в такую холодную весеннюю погоду. Они уставились на убеленного сединами мужчину, который как бы принял оборонительную позицию за своим столом. Их взгляды были исполнены страха, недоверия, гнева и дикой решимости. Первой, кто отважился шагнуть вперед в кабинет, была Магда Шрайнер – тощая, с большим носом, тонкими губами и выступающим подбородком, она напоминала птицу.
– Мы здесь, потому что у нас есть требования.
Он выждал. Обычно его молчание пугало работниц, они становились все более неуверенными, начинали спорить друг с другом, и в результате ему было уже нетрудно избавиться от них.
– Вы абсолютно точно знаете, о чем идет речь, – сказала изящная Эрна Бихельмайер, попытавшись протиснуться вперед своей коллеги Шрайнер. Бихельмайер была лучшей работницей – ставила катушки так, что никто не мог сравниться с ней, проворная как белка, она била все рекорды. Ее муж, Тобиас Бихельмайер, ушел на войну в начале прошлого года. Мельцер знал, что у них четверо детей, а может, и пятеро. Старший сын незадолго до войны начал работать на фабрике мальчиком на побегушках. Тогда еще для всех была работа.
– Я только могу предположить, мои милые дамы. И все же я боюсь, что вряд ли смогу много для вас сделать.
– Не надо красивых слов, – воинственно произнесла Шрайнер. – И никакие мы не дамы. Мы жены и матери, которые выступают за свои права.
– И мы требуем только того, что нам было обещано! – выкрикнула одна молодая женщина из заднего ряда. На голове у нее был платок, так что Мельцер не сразу узнал Лисбет Гебауер, ей едва ли было двадцать. А что она сделала со своими волосами? У нее были роскошные каштановые волосы – обрезала и продала? Как это ни странно, но ему было больно при этой мысли. Даже больнее, чем от того, что он знал – ее семья голодала и у них не было угля, чтобы растопить печь.
– Вы же обещали выплачивать полную зарплату семьям тех рабочих, которые ушли на фронт.
И тут она была права – он действительно обещал это во всеуслышание в августе 1914 года. Тогда все считали, что война продлится всего несколько месяцев, и на многих предприятиях давали такие обещания. Их публиковали в газетах, чтобы как бы засвидетельствовать свои патриотические настроения. Те, что похитрее, дали более острожное обещание – платить только шестьдесят процентов заработной платы. Нашлись и дельцы поумнее, которые вообще воздержались от каких-либо обещаний. И они, к сожалению, оказались правы – только сталелитейные заводы и другие производители военной продукции были в состоянии выплачивать зарплаты независимо от выработки. И не удивительно – там рабочих, ушедших на защиту отечества, заменили военнопленными.