Хозяйка «Логова» - стр. 13

– Таллик, – повторила я задумчиво. – Родной брат, пропавший, но тариец.

– Не надо… – старик мягко прервал возмутившегося воина, опустив руку ему на плечо.

– Я понимаю, господин, вам больно о нем вспоминать. Но если бы у Таллика осталась в этих краях супруга, было бы куда проще все решить сейчас, – произнес маг многозначительно, и я начала что-то понимать в их недомолвках.

– У вас сложности с наследованием. Я права?

– Отчасти, – ответил Суо.

– Что-то значимое?

– Бесценное, – подтвердил старик и, сокрушаясь, проговорил: – Реликвия передается от первенца к первенцу, но Таллик сгинул в небытие, и теперь к родовому артефакту потянулись чуждые ему руки.

Дори заскрипел зубами и вскочил, желая высказать свое мнение, но лишь беззвучно прокричал его. Жилы на шее вздулись, ноздри расширены, на лице самый настоящий оскал, а сказать ничего не в силах. И по его гневно сверкающим глазам видно было – маг поплатится за временную немоту Инваго Дори.

– Господин крайне возмущен наглостью этих лиц, – объяснил Суо, указав на медленно звереющего воина и его многозначительные жесты. – Как видишь, он всех хочет нарезать на куски и затолкать им в глотку их же… – И уже укоризненно тарийцу: – Вам не стоит опускаться до подобных угроз в присутствии невестки.

Это было последней каплей.

Дори схватил искусника мрака за грудки и вынес на вытянутых руках вначале в коридор, а уже оттуда через двор в конюшню. И ничто его не остановило, ни усталая и в то же время лукавая улыбка мага, ни запертая с ночи дверь, ни разбушевавшаяся с новой силой метель.

– Хоть бы не помер, – покачала я головой, невольно записав старика в покойники.

– Что случилось? Кто собр-р-рался умир-р-рать? – в кухню из кладовой ворвался встревоженный оборотень, напугал меня своим рыком и чуть не получил кувшином по волчьей морде. Правда, вряд ли бы этот снаряд его остановил. Хвостатый нелюдь по размерам не уступал вампиру, а может, и превосходил его. По виду он был тяжелее и шире, что в груди, что в бедрах, шея так вообще – бычья, голова – как три мои. Словом, огромный и массивный, или это только кажется из-за шкуры. В книгах говорилось, что ни ходить как люди, ни говорить двуликие не могут, шкура на несчастных сморчках нарастает клочьями, взгляд безумен, пена капает изо рта. Эх, видели бы они экземпляр, что стоит передо мной, постыдились бы писать клевету на красавца с наглой мордой и возмущенным взглядом умных карих глаз.

– Тора! – сердито отфыркиваясь от пролившегося на него отвара, Асд уже человеком преодолел оставшиеся метры до стола. Со стуком поставил почти пустой кувшин и навис надо мной. – Прежде чем тарой кидаться, ты бы хоть опустошала ее.