Хозяйка Изумрудного города - стр. 21
Владимир Арбенин, никогда не чуждый новомодным веяньям, сразу же пригласил к себе старца. Тот проповедовал грех как единственную возможность очищения. Не согрешишь – не покаешься, так заявлял он своим густо-скрипучим голосом, пронзая насквозь зелеными глазами молодую Модестину Арбенину. Та с восторгом следила за каждым словом старца, поддакивая его велеречивым рассуждениям.
Евгения, как всегда, сидела в углу, поглощала то ли третье, то ли четвертое мороженое. Еда – вот что позволяло ей заглушать душевную боль. Она знала, что после этого суаре пополнеет еще на два фунта, но никак не могла удержаться.
– Вот ты, молодуха, – говорил старец, беря за руку Модестину.
Та, трепеща, смотрела на Григория.
– Ты ведь грешна, ой как грешна, вижу по тебе. В тебе много бесов. И для того чтобы изгнать их, нужно сначала с ними спознаться…
– Какая глупость, – произнесла вдруг Евгения, поразившись собственной смелости.
Старец, не ожидавший подобного выступления, удивленно обернулся. Кто посмел противоречить ему, вхожему в императорскую фамилию?
Владимир Ипатьевич, хмыкнув, посмотрел на дочь. Евгения, с куском растаявшего мороженого на тарелочке, густо покраснев, повторила:
– То, что вы говорите, совершенная чушь.
– Как ты смеешь, Евгения! – заломив руки, воскликнула Модестина. – Отправляйся к себе, тебе пора спать!
Старец внимательно посмотрел на Евгению. В его взгляде она почувствовала ненависть и подозрение.
– Негоже детям выступать супротив родителей, – сказал он, и его рука с длинными грязными ногтями снова легла на запястье Модестины. – В тебе, толстушка, как я чую, тоже таится много демонов.
– Иди к себе, наверх, – сердито приказал Арбенин.
В гостиной было несколько важных гостей, которые завтра же не преминут разнести по всему Петербургу, что старшая дочь Владимира Арбенина оскорбила старца. Распутин, кажется, так его фамилия, начинал входить в силу, с ним опасно ссориться, он почти ежедневно виделся с царем.
– То, о чем говорит старец, совершенно не ново. Такие упаднические мысли высказывал в своей философии Ницше и, кроме того… – попыталась сказать Евгения, но отец прервал ее новым окриком. Пришлось подчиниться.
Уходя, Евгения заметила веселую улыбку на лице младшей сестры. Надя, разряженная, юная, уже кокотка, всегда радовалась, когда Евгении доставалось от родителей.
Евгения начала выходить в свет. Балы утомляли ее, она не любила наряжаться в узкие платья, которые подчеркивали ее расплывающуюся фигуру. Сравнивая себя с фотографиями покойной матери, она понимала, что еще пара лет, и она станет такой же. Почему, чтобы иметь успех, признание, стать обожаемой и желанной, женщина должна быть красивой?