Хозяин жизни - стр. 52
– Тогда почему же он этого не учёл? – на Ванькином лице недоумение.
– Обычная юношеская самонадеянность, замешанная на вседозволенности. Не знаю, упал ли я в тот момент до его уровня или нет, но считаю, сделал всё правильно.
– Сашка, я готов понять и принять, что ты хотел его напугать и унизить, но даже такие вещи можно и нужно делать, не роняя себя. Я считаю, твоё поведение с этим Вовиком было… пацанским! Вот если бы, уложив на пол, ты до приезда полиции полностью игнорировал его присутствие, ему бы стало значительно страшнее, поскольку было бы совершенно непонятно, чего от тебя можно ждать ещё. Согласись, молчание противника гораздо страшнее его слов. Уверен, настоящий страх приходит, когда человек осознаёт, что не в состоянии понять происходящее и правильно его оценить. Разве нет?
Хочу ответить, но в этот момент открывается дверь.
– Александр Николаевич, «скорая» привезла с нагноением кисты, – сообщает медсестра из приёмного.
– Иду! – и встаю. – Прости, Ванюха, дискуссия прерывается. Надо работать.
Прооперировав привезённого «скорой» пациента, спускаюсь снова в приёмный покой. Здесь пока всё тихо. Нехирургический дежурный персонал мирно пьёт кофе. Ванька, как и собирался, ушёл спать в ординаторскую терапии.
– Александр Николаевич, садитесь с нами, – приглашает одна из медсестёр. – Вам же отдохнуть надо после всего…
– Спасибо. Только я лучше выйду на свежий воздух, просто поброжу по нашему парку и подумаю. А если что-то экстренное, то зовите сразу.
Миновав перекуривающую на скамейках у входа охрану, не спеша иду по дорожке. Я тут часто прогуливаюсь, причём не только летом. Зимой после завершения какой-нибудь сложной операции меня тоже тянет выйти сюда. Тогда, набросив куртку, брожу, хрустя снегом, и морозный воздух так бодрит! Сейчас всё не так… Призрачный свет белой ночи и аромат цветущей сирени, высаживание кустов которой в нашем саду состоялось тоже по личному указанию Николая Сергеевича, снова погружает в романтическое состояние. Вспоминаю, как неделю назад, куря у открытого окна кабинета, мне захотелось присесть на скамейку и куда-то улететь мыслями. Наконец это можно себе позволить. Вот и любимая скамейка…
Разговор с Ванькой не идёт из головы, и это является своеобразным показателем. Когда человек после дискуссии по-прежнему ощущает свою правоту, он спокоен. Не убедил оппонента – ну и ладно, так тому и быть. Я же покоя не чувствую, а это значит, что братишка прав! Действительно, с этим сынком я вёл себя по-пацански, а ведь уже достаточно взрослый человек для такого щенячьего поведения. Даже стыдно… Пока есть время, надо оценить свои действия, ведь приехав домой к своему семейству, я вряд ли смогу остаться один, чтобы спокойно посидеть и подумать. А вот если бы мы с Ванькой по-прежнему жили в нашей замечательной однокомнатной квартире на одиннадцатом этаже, такого вопроса бы не стояло, ведь братишка, очень тонко меня чувствуя, всегда создавал мне правильную обстановку. Он не задавал ненужных вопросов, не предлагал каких-то обсуждений, а просто уходил из кухни, где я в такие минуты устраивался с сигаретой, и его было не видно и не слышно ровно до момента обращения к нему.