Хозяин моих желаний - стр. 6

– Полагаю, желания эротического характера?

– Все как одно. – Погано усмехается он, глядя на моё перекошенное лицо.

Какой-то бред душевнобольного.

Да пошёл он...

– Я ухожу, – отрезаю, резко отпихивая его в сторону. – Слушать дальше твою ахинею нет никакого резона.

К счастью, Раду не предпринимает попыток меня остановить. И в этом столько насмешки что становится не по себе.

– Думаешь?

Он неторопливо спускается за мной по ступенькам, проявляя нервирующую самоуверенность.

– Какая разница, когда оказаться на улице – сейчас или после последней карты?

– К тому времени ты будешь моей.

– В смысле буду твоей? – потрясённо смотрю на него, сжавшего челюсть и цепко удерживающего рукой моё запястье. – Я тебя вижу второй раз в жизни.

– У нас больше месяца на знакомство. Уверена, что не влюбишься?

– В тебя, дикарь?! Ни за что... – Осекаюсь, когда он рывком открывает передо мной дверь.

Метель обжигает лицо ледяными иглами.

– Я не держу. Впереди километры снежного плена. Либо моё предложение. Ты. Я. И тридцать шесть горячих ночей. Выбирай.

А ведь так хорошо всё начиналось. Я собиралась отстрелить ему ухо.

Я минуты две со всей экспрессией высказываю зарвавшемуся дятлу, куда засунуть своё щедрое предложение и как самостоятельно развлечь себя все тридцать шесть ночей.

Клянусь, за это время мороз успел затянуть болезненными мурашками даже внутренности!

Тяну время, потому что мысль покинуть протопленные стены дома физически невыносима. А Раду – между прочим, тоже не шибко одетому – хоть бы хны. Только прожигает глазами своими змеиными, будто ему сам факт разговора со мной омерзителен.

– Ты, дикарь, что думал? Прыгать начну на радостях?! Руки. Руки, сказала, убери! – Перехожу на вопль, вырывая локоть из очередного захвата. Не знаю, чего во мне сейчас больше: ярости, страха или холода, но вместе эта гремучая смесь срывает с языка последние ограничители. – Я тебе не эскортница в такие игры играть. В ауле своём иди курами командуй!

– Atunci cară-te, nebuno! Ce naiba aștepți?

Гнев, вопросительные интонации и жест, указывающий на улицу, в переводе не нуждаются. Его «Вали уже, чего ты тянешь?» отчётливо читается в неравномерном и громком дыхании.

Ладно, попытка номер два. Должен же он, наконец, убедиться в несостоятельности своей аферы, психануть и отвезти меня домой.

– Что за ахинею ты несёшь? – Воинственно щурю глаза. – Это на каком языке вообще?!

Едва сдерживаюсь, чтобы не плюнуть в раздражённое лицо. И плюнула бы! Если б ноги от его близости так не подкашивались. Обидно будет промазать себе на ботинок.

– Пошла вон, – цедит он уже на русском, указывая куда-то в плотную стену разыгравшейся метели.