Хозяин Деревни - стр. 33

Слава богу, слушаются.

Замолкают и устремляют свои взгляды на меня.

– Что со слухом, Эля? – уточняет Альберт, медленно поглаживая кончиками пальцев тыльную сторону моей ладони. – Голова болит?

Прислушиваюсь к собственным ощущениям. Касаюсь ушей, надавливаю.

– Голова не болит, но в ней шумит море. И ваши голоса раздаются как издалека. Очень тихо и невнятно, будто с эхом. Странное состояние, – выдаю в итоге.

Параллельно стараюсь на зацикливаться на его прикосновении, рождающем под кожей теплые потоки, проскальзывающие от запястья вверх по предплечью и дальше по всему телу.

Это не мурашки. Что-то иное. Сильное и волнующее… да, однозначно, волнующее.

– Мы сможем говорить, не пользуясь набором текста на экране? – интересуется Томилин, складывая руки на груди.

– Да, если не будете частить со словами.

– Хорошо. Не буду.

Смотрим друг на друга. Он со своей раздражающей меня улыбочкой. Не то натянутой ради случая, не то наглой по жизни. Я без нее.

– Нравлюсь? – подмигивает.

Качаю головой.

– Нет. Вы мне не нравитесь, господин начальник безопасности, но я готова отвечать на ваши вопросы, – выдаю без запинок.

Хмык. Взгляд в сторону друга:

– Берт, а она прикольная. Люблю смелых девочек.

Ждет, что застесняюсь, сдамся и опущу глаза? Поэтому провоцирует? Поэтому говорит обо мне в третьем лице?

Ну что ж, пусть пытается. Спорить не стану.

– С чего вы взяли, что я смелая? – решаю прояснить момент до конца.

Интересно?

Да, пожалуй.

– Мало, кто отваживается говорить мне подобные слова в глаза. Обычно за спиной шепчутся. Ты не побоялась. Я ценю.

Пожимаю плечом.

– Мне Альберт, который никак не хочет называть своего отчества, – перевожу взгляд на хозяина дома, – дал слово, что вы не причините мне вреда. Я ему верю.

– Громкое заявление, – очередной хмык.

– Уж какое есть, – сиплю и прикрываю рот ладонями, чтобы откашляться.

– Ладно. А мне? Мне ты веришь?

Начбез буквально атакует, когда я вновь возвращаю к нему внимание.

– Вопрос с подвохом. Но ответ дам. Скорее нет, чем да.

Жду любой реакции, но Томилин кивает:

– Принимается.

После чего отодвигает от стола один из стульев, поворачивает его так, чтобы я могла видеть его лицо, и садится.

Гольдман, пробурчав что-то слегка похожее на: «Еще не хватало ей меня по отчеству называть», повторяет его манипуляцию.

– Не бойся мудаков из этой машины, – произносит он, замечая, что я вновь кошусь на внедорожник, который магнитом притягивает взгляд. – Для тебя они совершенно неопасны. Ни один.

– А если…

– Никаких если. Неопасны, Эля. Просто. Это. Знай.

Сглатываю страх, живущий на подкорке. Делаю глубокий вдох, медленный выдох и согласно киваю.