Хозяин Черного Замка и другие истории (сборник) - стр. 80

– Гораздо чаще! – театрально простонал психиатр. – Заболевание тела – штука противная, но болезнь души – куда страшней. Разве не ужасно сознавать, джентльмены, рискуя при этом утратить веру в Провидение и превратиться в закоренелого материалиста, что любой сильный, здоровый, порядочный, наделённый всеми благородными качествами человек может в одночасье превратиться в грязное, мерзкое, вызывающее жалость пополам с отвращением существо, обладающее одними только низменными животными инстинктами? И всё это вследствие лишь мелкого изменения сосудистой системы или попадания мельчайшего осколка кости от внутренней поверхности черепа на мозговую оболочку. Господи, какой жуткой пародией на всё человечество, гордящееся своим божественным происхождением и верующее в бессмертие и космическую природу души, выглядят обитатели сумасшедшего дома!

– Остаются вера и надежда, – мягко заметил Фостер.

– У меня не осталось веры и почти иссякла надежда, и я с трудом могу позволить себе тратить сохранившиеся крохи милосердия, – заявил Харгрейв. – Знаете, джентльмены, когда теология придёт в соответствие с реалиями жизни, я с удовольствием займусь изучением Священного Писания, а до тех пор – увольте!

– Вы собирались, кажется, рассказать о каком-то случае, – напомнил со своего насеста молодой человек, лихорадочно наполняя чернилами перо.

– Ну что ж, давайте поговорим об обычном, в общем-то, диагнозе наподобие «О. П.», который тем не менее является причиной смерти многих тысяч больных каждый год.

– А что такое «О. П.»?

– Общая практика, – с ехидной усмешкой предположил хирург.

– Британской общественности пора узнать, что за бич «О. П.»[10], – серьёзно, не принимая шутки, проговорил психиатр. – Это заболевание распространяется с пугающей быстротой и в настоящее время абсолютно неизлечимо. Полное его название – общий паралич. Возьму на себя смелость предсказать, что в ближайшем будущем оно может приобрести характер настоящей эпидемии. Вот вам типичный случай, с которым мне пришлось столкнуться не далее как в прошлый понедельник. Молодой фермер, великолепный образчик мужчины, он здорово удивил своих друзей и близких, сохраняя неистребимый оптимизм, когда вся округа оказалась охвачена кризисом. Он собирался отказаться от посевов пшеницы, отказаться от пахотных земель вообще, если они перестанут приносить прибыль, и заняться взамен выращиванием рододендронов на двух тысячах акров, предварительно получив монопольное право на их поставку в Ковент-Гарден[11]. Его прожектам не было конца; причём каждый отличался продуманностью и реальностью во всём, кроме масштабов. Я попал на ферму вовсе не из-за него – меня вызвали к другому больному – но в манере говорить, в поведении хозяина было нечто такое, что заставило меня присмотреться. Нижняя губа его постоянно подрагивала, речь звучала невнятно, так как слова практически сливались друг с другом. То же самое происходило с письмом – я заметил эту особенность, когда он составлял какой-то документ. Более тщательное исследование позволило обнаружить, что один из зрачков заметно расширен по сравнению с другим. Когда я покидал дом, жена фермера вышла проводить меня.