Хождение в пятую власть - стр. 14
Солнце уже пересекло зенит и опускалось все ниже, когда участники банкета под названием «День Печати» собрались, наконец, за накрытым столом. Очнувшись от утренних впечатлений, я озирался по сторонам. Мир журналистики, в котором вращался почти уже две недели и к которому начал привыкать, теперь показался мне каким-то странным.
Нового шефа еще не видел, а, увидев, сразу решил – в редакционном коллективе он смотрится таким же своим, как черт, заглянувший на воскресную мессу. Впрочем, это скорее литературный оборот – все гораздо сложнее и проще. Вот как многодетная невеста отвечает на вопросы подруг об информированности жениха ее прошлым – а зачем мужикам знать наши маленькие секреты? Так в отношении Семисынова (это новый редактор) сразу воскликнуть хочется – ничего себе маленький! Его шоферское прошлое не могли скрыть ни сшитый у портного костюм, ни голубая рубашка с синим галстуком, ни начищенные до блеска туфли. Особенно, когда выпьет. И глаза подводили – беспокойные, бегающие – в них угадывалось наслаждение чужими болью и бессилием. Таким нравится наблюдать чьи-то муки и ощущать свою власть. А еще они полны уверенностью, что всегда поступает правильно и что именно обладатель их тут единственно хороший и порядочный человек. Короче, Александр Геннадьевич обладал врожденной крестьянской культурой и при этом был полностью аморальным и безжалостным типом.
Такое у меня сложилось впечатление.
Кукаркин поглядывал на приемника с горечью и недоумением, как на большое жизненное недоразумение. А когда тот предложил тост: «за правящую элиту коллектива!» – за столом в тот момент сидели лишь мэтры редакции – отмахнулся жестом короля, отпускающего посудомойку:
– Иди вон, с девкими потанцуй.
Но тот пригласил на танец замредактора.
Ольга Александровна даже не отказала – она посмотрела на нового шефа, как…. как взглянула бы на табуретку, которая вдруг выбежала у нее из-под задницы и еще в голос возмутилась тем, что она собиралась на нее сесть.
– Дурак ты, Саша, – негромко и не вполне по существу, но зато доходчиво сообщила новому шефу Нина Михайловна. В голосе ее хватало яду отравить всю Увелку. Да и Южноуральск в придачу.
Сашка-дурак наладился стоять у двери, упершись спиной в косяк. Руки гордо скрещены на груди – ну прям Наполеон в изгнании! – физиономия полна трагизма, чело нахмурено в грецкий орех.
На лужайке перед верандой молодежь танцевала в кругу шейк.
– Вот эта публика – твой потолок! – ледяным, как вода из крана, голосом отчеканила Ольга Александровна.
Замечательная фраза!
Мгновение за столом царило молчание, а потом Кукаркин начал смеяться – весело и искренне, как на хорошей комедии. Вид у него был такой, словно все его мечты каким-то чудесным образом осуществились. Но таких весельчаков, как он, оказалось мало.