Хождение к Студеному морю - стр. 44
Русло Лены здесь почти прямое и далеко просматривается. На торчащем из воды камне, не шевелясь и чуть сгорбившись, застыл медведь. Судя по всему, караулил рыбу на завтрак. Действительно, он вдруг гребанул по воде и выкинул на берег рыбину, блеснувшую чешуей в воздухе.
По косе в поисках поживы бегали неутомимые кулички. На выбеленной солнцем валежине размеренно покачивала хвостом хозяюшка-трясогузка.
Корней, собрав недогоревшие ветки, оживил костерок. Пламя, постреливая искрами, зализало покрытое сажей дно чайника.
Из мешка показалась взлохмаченная голова с измятым со сна лицом Николая Александровича.
– Доброе утро, Николай!
– Вот не спится некоторым! – пробурчал тот, зябко ежась.
– Покамест я занимаюсь стряпней, сходил бы рябцов на обед настрелял, – предложил Корней, протирая слезящиеся от привязчивого дыма глаза, – вон в распадке рассвистелись. Слышишь?
– Корней Елисеевич, вы меня извините, но в живность стрелять не буду. Зарекся.
– Что так?
– Рука не поднимается. Понимаю, без мяса в тайге никак, но вы уж увольте – зарок Господу дал.
– Чего это вдруг?
– Да, было дело. Одноклассник позвал на охоту. Я прежде ни разу не ходил – не тянуло. А тут, думаю, дай попробую. Идем рано утром по распадку. Туман еще стоял. Он по правому склону, я по левому. Слышу тихий перестук: топ-тук, топ-тук. И тишина. Думал, показалась. И опять пробежка: топ-тук. Уже ближе. Пригляделся – олень. Голова гордо вскинута. Идет прямо на меня. Сердце заколотилось. Поймал на мушку и выстрелил. Дым, ничего не видно. Не утерпел, побежал к нему. А он стоит и на меня в упор смотрит. Я опешил – почему не убегает? Пальнул еще раз. Тут уж упал, а сам по-прежнему на меня глядит. Эх, лучше б не видел эти огромные карие, как у моей мамы, глаза. В них было столько укора и недоумения, что я почувствовал физическую боль в сердце. Стало так стыдно, что готов был упасть перед ним на колени и просить прощения… С того дня ружье даже в руки не брал. Так что не серчайте… давайте лучше я буду кашеварить.
– Я тебя понимаю…
Закинув ружье на плечо, Корней отправился в распадок.
Углубившись в чащу, обвешанную серыми прядями лишайника, услышал сиплый звук, похожий на стон. Поначалу не обратил на него внимания – решил, что показалось. Но когда он повторился, остановился, прислушиваясь. Точно! Кто-то стонет и до того жалобно, что скитник невольно направился в сторону, откуда доносился стон. Мягко ступая по опавшей хвое, Корней отводил рукой от лица густые колкие еловые лапы.
Ветер то приближал стон, то удалял. Кедровка, летя зигзагами сквозь лес, выкрикивала скрипучим голосом сигнал опасности. Не щадя себя, она старалась предупредить обитателей тайги о появлении человека.