Хоупфул - стр. 20

Правда, он выявил для себя безопасную дистанцию – даже по внесении хотя бы половины суммы его целый месяц не трогали и не будили по субботам. По-видимому, где-то там, в кулуарах банковских кабинетов, из красного – срочного – списка должников он переходил в оранжевый – второстепенный, до которого неповоротливая бюрократическая машина уже не добиралась.

Решив немного развеяться, Женя накинул на футболку пальто, старательно начистил туфли, сделал четыре щедрых пшика подаренных на 23 февраля Сашей burberry london на шею, запястья и волосы. Проверив хлопками по карманам ключи, телефон и кошелек, Женя вышел из прихожей и закрыл дверь.

Выходя из подъезда, он вспомнил, что оставил на вешалке хомут Zara, тоже Сашин – подаренный ему на день рождения.

Что касается подарков, сам Женя всегда отделывался букетом цветов и картой в «Летуаль». Он не хотел казаться жадным, ведь щедрость – это такая же часть имиджа, как и чистые туфли. А щедрость при отсутствии денег – это даже немного благородство. Что касается отсутствия всякого разнообразия в выборе подарков, то, поскольку длительность Жениных отношений оставляла желать лучшего, до вторых дней рождения, 14 февраля и 8 Марта никто не «доживал». И как следствие, в отсутствии фантазии упрекнуть его тоже было некому.

Деньги. Они у Жени не держались никогда. Кошелек был для них чем-то вроде короткой остановки или перевалочного пункта, в котором они толком не успевали обжиться, как уже спешно покидали его ненадежные кожаные стены. Тратил он их быстро и не задумываясь.

В случае если все же несколько купюр оседали в его кошельке, отправиться им предстояло на один из двух эшафотов – гардероб и развлечения. Это были две основные статьи Жениных расходов. Если говорить по-русски – шмотки и алкоголь. Чеки из Zara, Ermenegildo zegna, Henderson, Abercrombie & Fitch и других бутиков по истечении 14 дней на обмен становились для денег их последним и окончательным некрологом.

Наверное, Женя и сам пользовался у денег дурной славой: в ответ они относились к нему настороженно и с опаской, предпочитая обходить стороной. Заведенная бабушкой и мамой песня о его расточительности проходила лейтмотивом через все его детство – в какой-то момент он уже и сам поверил, что это вовсе никакой не недостаток, а его отличительная черта.