Хоровод - стр. 67
– А что… – начал было я.
– Дальше, – нетерпеливо перебил Неврев. Сосредоточенно и жадно следил он за тем, как я читаю, перебегая ревнивым взглядом с моего лица на записку, отыскивая хорошо знакомые ему слова. В его взгляде плеснулось безумие, и мне показалось, что самоистязание – его цель. Я тогда еще не знал, как сладостно бывает страдание, и мне сделалось жутко. Дальше значилось вот какое послание:
«Бедный Володя, что же нам делать? Что же ты не был у Турыниной? Я искала тебя повсюду».
– Это через десять дней, – сказал Неврев, когда я взялся за очередную бумажку.
«Вчера у нас был вечер. Я не удержалась и протанцевала мазурку с этим Постниковым. Papa умолял не отказать ему. Уж не думает ли он просватать нас? Он на двадцать лет меня старше! Неуклюжий увалень – вот он кто. Но papa хорош – нашел себе друга».
– Погоди, – сказал вдруг Неврев, – есть еще одна.
Он полистал арабский лексикон, лежавший на столе, и нашел между страниц нужную бумажку.
«Владимир, я не понимаю твоих упреков. Если подойдешь сегодня к обедне в Казанский, увидишь меня. Но я буду с татап».
– А последняя у тебя в руках, – кивнул Неврев.
Листик был как будто обожжен с одного краю.
– Такое впечатление, что кто-то пытался ее сжечь. – Я сказал «кто-то» из вежливости.
– Она и пыталась, – зло ответил Неврев, – вполне в ее вкусе.
«Владимир, отчего ты не пришел? Сегодня целый день болела голова ужасно. Г-н Постников у нас уже вместо столового прибора. Сейчас тоже сидит в гостиной. Хотя, что́ тебе до него. Это я здесь, как в осаде».
– Да-с, – изрек я, – а, – извини за нескромность, – ты ей что писал?
– Так, глупости всякие, – покусав губы, ответил он.
– Веришь, – заговорил он, – я за это время сам себе ненавистен стал. Казалось, так просто – задуматься, всё понять и не вспоминать более. Да, не каждый день даже умный человек бывает умным. Всё это было обречено, да я этого ничего не понимал или не хотел понимать. А были поводы задуматься. «Я забыла, дорогой. Я забыла, дорогой». Да нет, – Неврев посмотрел сквозь меня, – всё для нее игра… Иногда мы встречались украдкой, каждая минута была на счету – так знаешь ли, о чем мы говорили? – Неврев махнул рукой.
За окном смеркалось. Неврев зажег свечи в дорожных шандалах и отставил их от окна. Однако ветер проникал между рам, и два желтые язычка то и дело вздрагивали и трепетали.
– Дождался-таки проклятого письма. Такое чувство, что виноват в чем-то; будто тебя уличили, как рубли таскаешь из бюро, да не сразу, как заметили, а полюбовавшись прежде, как ты их в карман засовываешь… – голова его закачалась.