Хорошие собаки до Южного полюса не добираются - стр. 22
Ну будет, будет, успокаивал я ее, тычась носом в ее мягкую шею и приговаривая, что все будет хорошо, все будет хорошо. Покрасневшими глазами фру Торкильдсен посмотрела на меня.
– Ты правда так думаешь, Шлёпик? Все будет хорошо?
Что она обращается ко мне, я понял лишь через пару секунд, потому что голос у нее совершенно изменился. Она говорила не тем резким голосом, которым называла меня «злой собакой», и не тем будничным, которым комментировала наши с ней повседневные заботы. Именно по такому голосу, как сейчас, я и тосковал с тех самых пор, как умер Майор Торкильдсен, – этот голос словно специально предназначался для нашей маленькой стаи.
Да, ответил я, по-моему, все будет хорошо.
Я сказал это, потому что действительно так думал, но честно признаться, я и сам был не уверен, что такое это «все». Да я и сейчас не уверен.
Когда мы сегодня вечером вернулись домой, утомленные приключениями и клюющие носом, дома нас ждали Щенок фру Торкильдсен, Сучка и их Кутенок. Я, разумеется, из кожи лез, чтобы они чувствовали себя как дома, а как же иначе-то? Я вилял хвостом и ползал по ковру на брюхе, но Щенок с Сучкой не обращали на меня внимания. А Кутенок вообще на всех плевать хотел. Щенок сказал, что они нас заждались, а Сучка с улыбкой спросила:
– Вы про нас забыли, да?
За вопросом последовало долгое молчание, достаточно долгое, чтобы фру Торкильдсен, и без того удивленная, занервничала. Я услышал ее дыхание. Она метнулась было на кухню – кофе варить, но Щенок ее остановил.
– Сегодня из банка звонили, – сказал он.
Фру Торкильдсен на секунду замерла, однако тут же зашагала дальше на кухню. А почему бы, собственно, и нет? Сам же я не знал, куда бежать – то ли тыкаться мордой в фру Торкильдсен и успокаивать ее, то ли слегка повеселить оставшихся в гостиной, а то напряжение там повисло такое, что вот-вот весь дом взорвется. Я даже раздумывал, не принести ли почивший в Бозе мячик.
Мне достаточно было сунуть нос на кухню, как я сразу же понял, что с фру Торкильдсен все путем. Ну или почти путем. Впрочем, оно и так понятно: на кухне фру Торкильдсен как рыба в воде. Там она смешивает печаль и некоторые простые ингредиенты и варит, жарит и выпекает радость. По крайней мере, раньше это у нее отлично выходило. Поэтому я быстро прошлепал обратно в гостиную, твердо намереваясь разогнать тамошнюю тоску, а уж развеселятся они или разозлятся – это дело десятое.
– Скажи ей! Ты должен! – шипела Сучка, когда я вбежал в гостиную. – Сейчас же! – И было в ее манерах нечто такое, отчего я тут же притворился невидимкой.