Хорошенькие не умирают (сборник) - стр. 17
Встанешь, бывалоча, у зеркала – хороша ли? Да хороша, конечно, только тянет воскликнуть, как Гоголь: «Жизнь, жизнь, куда ты подевалась?» – птица-тройка, яблоки-веники, отчего же так быстро? Ведь не первые же десять лет хороша, а счастья было всего ничего, будто едва родилась. Провела годы, думая, что оно в других, трудностижимых людях, теперь же полагаю, счастье – возможность. Чем больше можешь – сам, – тем концентрированней реальность.
Или не я неумеха, а средняя жизнь устроена, как кувшин с отстоявшимся молоком – снизу жидкое, сверху сливки, и начинают все одинаково, со дна. Редко кто умеет пить сразу, пока парное.
В марте у меня заведено быть счастливой ежедневно, от этого в самой фигуре моей появляются какое-то жлобское упрямство и быковатая тупость: вы там как хотите, а я свою радость у жизни выцарапаю, а коли по случайности моя радость заключена в человеке, то извиняйте – выцарапаю и из человека, и лучше бы ему не сопротивляться, рваные раны тяжелей заживают, если же не дёргаться – чик, и всё. Добытый фан пересчитываю страстно, на пальцах, мне потом остальной год этим жить.
Вот сегодня. Сегодня я узнала, как остановить стиральную машину, если случайно начал стирать в ней котика. Нет, я не начинала, она потекла просто, но теперь знаю, если вдруг: пауза, слив, через три минуты блокировка дверей отпустит. Заодно поняла, что я особенная не только в политкорректном смысле («особенные дети», слыхали?), но и во всех остальных: у обычных-то людей в фильтре носок и монетка, а у меня скрепка и шариковая ручка. Ладно, ручка в барабане оказалась, но всё равно, всё равно – что рядовой обыватель способен постирать, кроме денег, салфетки, телефона и котика? А у писателей всё непросто, у них духовные скрепки куда ни сунься, на рентген иной раз пойти страшно.
Потом поехала выпить кофе с Юлей, ничто вроде не предвещало – обеденное время, кафе где-то на Пятницкой, – но захожу и понимаю, что это заговор. За каждым столом знакомые юзерпики, и что интересно, они меня тоже все узнают, хотя у меня на одном карта, а на другом заяц, исполненный очей, и если мы с ним похожи, то надо как-то сворачивать физиологические проявления своей женственности, ибо с таким лицом этого нельзя. Оказалось, у них браааанч. Авторский бранч, понимаете? У них бранч, а я две недели должна есть только сырые овощи, потому что латиноамериканской задницей я уже хвастала. И я тут же остро понимаю, как мне повезло: не будь я на диете, разожралась бы на месте до пятидесяти трёх кило, а так у меня всё ещё пятьдесят два и перспективы самые радужные.