Хорошая девочка - стр. 29
Как-то так получается, что мы с Сергеем сползаем по стенке на пол. В себя прихожу, сидя на нем верхом с расстегнутой на груди рубашкой.
– Двойка? Или троечка? – шепчет Бекетов, касаясь большими пальцами сосков.
– А?
– Размер какой, спрашиваю?
Выходит, не меня одну волнуют размеры.
– А у тебя? – сощуриваюсь.
– Девушка! Зачем же так хамить? – смеется гад, и я ему вторю. Правда, отголоском истерики смех тут же сменяет плач.
– Извини. Не знаю, что со мной.
Соскребаю свою поплывшую тушку с его колен и принимаюсь поправлять сбившуюся одежду.
– Тебе не за что извиняться. Я польщен.
– Да? И чем же? – настороженно бурчу я.
– Тем, что ты позволила мне увидеть свою уязвимость. Как ни крути, это – высшая степень доверия.
«Польщен», «уязвимость» – он что, сегодня на ночь читал толковый словарь?
– Доверие-то тут при чем?
– Человек, которому с детства не позволялось ни злиться, ни уставать, ни проявлять слабость, обычно срывается на самых близких. Его крик, или плач, или отвратительное поведение – это всегда сигнал. «Эй, бро, мне плохо! Я не вывожу». Чем громче крик или ярче срыв – тем тебе хуже. Мне льстит, что тебя сорвало на меня. Значит, мне ты доверяешь больше, чем другим.
А после толкового словаря, очевидно, речь дошла до книг по психологии.
– Не придумывай то, чего нет. Я кричала на виновника всех своих бед. Ни больше ни меньше.
– Твои беды не от меня. Я лишь катализатор. Что там у тебя за ситуация с мамой?
– Долго рассказывать.
– Так я никуда не спешу.
– Везет. А у меня полно работы.
И тут происходит что-то невероятное. Бекетов краснеет. Как будто мой намек на то, что он – бездельник, попадает глубже, чем я планировала.
– Я вообще-то тоже планировал сегодня быть на тренировке. И если бы не ты…
– Я?!
– Ну, ладно. Не ты. Вот это все, – дергает головой в сторону двери.
– Разве я просила тебя о помощи? – возмущенно подпираю бока.
– Нет. Но я не мог это все так оставить, зная…
– … что это все благодаря тебе!
– С этим утверждением можно поспорить, но я не буду.
– Потому что я права. Ты творишь всякую дичь, не думая о последствиях. Сначала какого-то черта представляешь меня своей невестой, а потом у себя же в профиле постишь фотки с какой-то малолеткой.
– Она не малолетка, – сощуривается Бекетов.
– Да что ты? А сколько ей? Двадцать? Двадцать два? Нет, ты не подумай, я все понимаю…
– Что ты понимаешь?
– С малолетками тебе самое то, наверное. Женщины постарше умнее.
– И что? – багровеет.
– С ними надо напрягаться сильней. Да и кризис среднего возраста опять же…
– У меня?!
– А что – нет? Обычно зрелому мужику самка помоложе нужна исключительно для того, чтобы самому себе доказать, дескать, я еще о-го-го. А… Постой. До этого ты, видно, еще не дочитал?