Хорошая девочка. Версия 2.0 - стр. 26
Эх, могу я позволить себе хоть какую-то радость в жизни, а?
Ослик считает, что просто обязана.
Знакомство у Владимира Львовича с Русланом Александровичем вышло эпичным, да.
Русик меня приволок в ресторан, если честно. Я идти не хотела. Но ребенок приехал Универ, высвистал меня, ждал на проходной и отбуксировал в заведение, беспрестанно культурно ругаясь.
Там и познакомились:
- Я – Руслан, сын этой невероятно скромной красавицы, - было заявлено с порога.
- Я – Владимир, аспирант этой красавицы. Будем знакомы, - последовало в ответ.
Мужики пожали руки, обменялись контактами, о чем-то пошушукались, посверкали глазами и ослик отчалил, буркнув:
- Верни домой к одиннадцати.
На что Влад просто кивнул.
Вот так они мирно и разошлись.
Я стояла и хлопала глазами минуты две, пока Владимир Львович не решил меня все же из шубы вытряхнуть. В эту парадную меховую редкость, кстати, с утра меня Рус запихнул, бормоча что-то типа:
- Надо иногда выгуливать, а то так моль в шкафу и сожрет!
Да, посидели мы тогда очень мирно. И мило.
Сначала я, понятное дело, молча ела и психовала, а потом, после третьего «Мартини», как-то попустило. Обсудили наши статьи, его диссер, перспективы, ученый совет, а там и время, обозначенное сыном, вышло.
Влад Львович отвез меня до дома на такси, передал с рук на руки Русу, о чем-то с ним перемигнулся и очень довольный отбыл по своим делам.
А мы с сыном пошли домой. Радостные и счастливые, что в последнее время редкость.
Ну а потом грянул четверг.
Кам, Гоха и Дина вкатили мне такую мощную прививку от обыденности, что, возвращаясь домой на метро, я поняла, как жизнь моя проста и прекрасна.
Тем более что скоро Новый год, Рождество, а там и Китай не за горами.
[1] Кулек – Институт Культуры.
17. Глава 15: Жизнь такова, какова она есть, и больше ни какова…
«Надежды становятся болью и памятью.
Любовь превращается в тяжкий урок.
А музыка? Музыка… больше не радует,
Как будто бы стала лишь смесью из нот...»
Анна Островская
Как это удивительно, когда работа, занимавшая основное время и мысли незаметно отходит на второй план. А вперед вылезают вещи, о которых либо никогда раньше не задумывалась, либо давно похоронила в глубине души, либо же надеялась никогда в жизни не столкнуться. Но вот же.
Сейчас преподавание и кафедральная возня шли ненавязчивым фоном, настолько кипело и булькало по всему личному фронту широкой полосой.
Отметились, по-моему, все: «впавший в сатану» муж, страдающий своей любовью ребенок, Лелкины девчонки, пишущие и названивающие регулярно, то по одной, то хором. Подключились в мессенджерах письменно матерящие меня из Ухты братья, ибо скоро праздники, а активность нашей родительницы к ним возрастает. Периодически «сверяющая часы» Нина тоже в личный котел влезла. И даже Зульфия Амирановна с обследованиями это личное.