Homo sapiens? Как мы все про***ли - стр. 12
Отчасти они также в ответе за то, почему нам не дается оценка рисков и предвидение катастрофических последствий одной из многих доступных опций. В действительности в нашем мозгу независимо существуют две системы, помогающие оценивать опасность: инстинктивная и быстрая наравне с медленной и взвешенной. Проблемы начинаются, когда они вступают в противоречие. Одна часть мозга спокойно произносит: «Я проанализировала все данные и пришла к заключению, что опция 1 самая рискованная», а вторая выкрикивает в ответ: «Но опция 2 выглядит жутковато!»
Разумеется, вы можете подумать, что мы в состоянии перехитрить самих себя и вытолкать наш мозг из зоны комфорта. Мы ведь умеем игнорировать голос инстинкта и прислушиваться к более осознанному шепоту, правда? Чтобы здраво оценить ситуацию. К сожалению, придется принять во внимание также нашу склонность искать подтверждения своим взглядам.
До того как я сел писать эту книгу, я был уверен что поиск аргументов в пользу имеющейся точки зрения – главная проблема, и все, что я прочел с того момента, подтверждает мою правоту. В этом-то и вся сложность: наш мозг ненавидит быть неправым. Из-за такой вредной привычки мы, как ракета с лазерной системой наведения, вцепляемся в самые ничтожные свидетельства в пользу наших взглядов и убеждений, блаженно игнорируя целые батареи аргументов, доказывающих что мы совершенно сбились с пути. В бытовой ситуации это объясняет, например, почему мы предпочитаем получать новости от источника, который в целом разделяет наши политические взгляды. В своем крайнем проявлении этот феномен может указывать, почему вам ни за что не переспорить приверженца теории заговора: именно потому что мы тщательно отбираем события, которые хорошо вписываются в нашу картину мира, и отбрасываем те, что выпадают из нее.
Впрочем, от этого все же есть кое-какая польза: мир сложен и беспорядочен, он со скрипом выдает нам свои тайны – он совсем не похож на слайд презентации с аккуратным списком. Формирование когнитивных шаблонов означает, что мы выпускаем из поля зрения бесполезную информацию, сосредотачиваясь на верных подсказках. Только вот отбор действительно стоящий информации подобен игре в русскую рулетку.
Но дальше – больше. Наш мозг все отчаяннее сопротивляется допущению, что он мог дать сбой. Можно подумать, что, едва приняв решение, воплотив его в жизнь и убедившись, что все летит к чертям, нам по крайней мере становится легче время от времени передумывать. А вот и нет. Это называется искажение в восприятии сделанного выбора. Термин означает, что как только мы выбрали курс, мы не можем проститься с мыслью, что он верен, – так тонущий матрос хватается за щепку. Мы даже возвращаемся к воспоминаниям о том, как и почему мы так решили, чтобы еще больше утвердиться в своей правоте. Поэтому вы, морщась, хромаете на обе ноги в новых ботинках и пытаетесь убедить всех, что они добавляют вам значимости, хотя вам и приходится передвигаться аллюром. На более высоком уровне эта привычка становится причиной упорной настойчивости министров в правительстве: переговоры проходят прекрасно, наблюдается невиданный прогресс. Хотя все очевиднее становится, что дело – табак. Выбор сделан, и он не может быть неверным, потому что мы сделали его.