HOMO Navicus, человек флота. Часть вторая - стр. 6
Неприятности начались с меня. В субботу. Была у меня привычка наполнять бар. Там стояли вина, лежали красивые пачки американских сигарет, привезенных из Москвы. Когда приходили друзья, бар быстро опустошался. Курил я. Пополнение происходило, но медленно. В тот вечер мы выпили все, бутылок 20 – отмечали назначение Жени на самостоятельную должность.
Я, проводив его до автобуса, честно и добросовестно, с чувством выполненного долга перед другом и кружащейся головой, лег спать. Даже о винах не жалел. Мне было проще, ехать никуда не надо. А Жеке надо было добраться до бухты и поселка Завойко, причем последним автобусом. Пять километров, ходит ПАЗик. Единственное – он маленький, а людей, желающих вернуться, много. Сотни две народу скопилось на остановке. ПАЗик при сильном уплотнении при 26 местах, в том числе и стоячих, мог взять не больше пятидесяти. Народ волновался и стоял в очереди. Автобус подошел. С возгласами «а вас здесь не стояло» начался штурм, перешедший в банальную массовую драку. Представьте, рубятся 200 человек! Праздник!
Размягченный экзотическими винами, Косточкин призвал всех к порядку, за что и получил в зубы. Очнувшись в сугробе, сплюнув кровь, он увидел Куликовскую битву, Мамаево побоище, битву на реке Калке… Автобус стоял с открытыми дверями и пустотой внутри… Вокруг народ крепко бил друг друга… Сунув пару раз кому-то в пятак, Жека залез в автобус, сел на свободное место и задремал… Верхняя губа вздувалась посекундно. Нечто инородное на родном лице…
Вот и родной корабль, вот и койка. Спать, спать…
Пробуждение было чудовищным. Когда голова раскалывается, а какая-то падла тебя трясет за плечо.
«Иди на х…, изверг!» – рявкнул Косточкин и попытался попасть в нос будившему… Верхняя губа болела и была похожа на пельмень.
Эх, как же он был не прав! Тряска не прекращалась. «Ну, сейчас я тебе у…!» – Косточкин перевернулся, прицеливаясь в глаз негодяю, махнул рукой, попал! И увидел контр-адмиральский погон. «Бред начался!» – мелькнуло в сознании…
Нет, все было прозаически.
Вечером замкомбрига, уходя на сход, оставил за себя новенького зама. Жеку об этом не предупредили ОВРа.
В воскресенье утром приехал ЧВС флотилии, а его никто в десять утра не встречает.
– Кто старший? – лейтенант Косточкин по журналу.
– Проводите меня к нему! «Я хочу видеть этого человека!» (С. Есенин) Проводили. Дальше вы знаете.
Жека как был, в трусах и без фуражки, вскочил и отдал честь.
– Лейтенант, что у вас с губой?
– Герпес, товарищ адмирал!
– А почему спите и не встречаете начальство?
– Температура!