HOMO Navicus, человек флота. Часть первая - стр. 7

Его даже пару раз за это били. Во-первых, нечего ноги на стол громоздить.

Во-вторых, подумаешь, икра, нашел о чем плакать. И более ценное люди теряли, и ничего. Той икры в рыбе – как грязи, не стоит она офицерских слез. Вон Коля Бурысов трехлитровую банку спирта разбил, а как держится!

Бык Васька – тот молодец, обид не помнит, днями у соловьевского подъезда со всем стадом стоит. То ли извиниться хочет, то ли поиграть. Люди довольны, в городке чище стало – коровы-то от чудильника не отходят, а он на краю стоит. Только Соловьев недоволен – видите ли, неудобно ему каждый вечер домой через окно первого этажа лазить.

Ах, да. Если раньше мы его Соловьем звали, то теперь – Тореадором.

Заслужил.

А звание ему через два месяца все же дали. Когда взыскание сняли за неопрятный внешний вид во время московской проверки. И в другую часть перевели, чтоб быка не раздражал. Хотя знающие люди говорят другое: чтобы про баночки не проболтался.

Наш комбриг был личностью легендарной не только на Камчатской флотилии, но и на всем Тихоокеанском флоте. А то и всем Военно-морском. Звание адмирала он заслужил честно, в морях выходил, а не по паркету вышаркал. С лодочного лейтенанта начал, лодочным адмиралом закончил.

Он был высок, крепко сбит, громогласен, пучеглаз и усат. Дипломатии чужд, в решениях скор, но справедлив. Командиры лодок, эти гарнизонные небожители, – особая каста в иерархии военного городка, его боготворили.

Распорядок дня его работы был своеобразен. Подъем в 10.00. Час на лыжах. Душ и подготовка к обеду, выражавшаяся в парочке рюмок коньяка. Обед и «адмиральский час». 16.00 – работа в штабе. 17.00 – прием вечернего доклада от командиров лодок и определение, у кого и в каком составе сегодня гуляют. 21.00 – 04.00 – гульня, причем обязательно с песнями. 10.00 – подъем. И цикл начинался снова.

Конечно, он мог меняться в зависимости от обстоятельств, но ночная часть была почти нерушимой константой.

Он знал жизнь и людей.

Однажды, посещая подсобное хозяйство, адмирал заметил, что одна из свиней, не в пример другим, чиста и ухожена до безобразия, только что духами не пахнет. «Е…т он ее, что ли…» – риторически произнес адмирал и приказал установить наблюдение. Разведка донесла, что матрос-подсобник действительно использует свинью как любимую женщину.

Решению комбрига позавидовал бы и Соломон. На утреннем построении бригады в весьма крепких выражениях была дана оценка морально-политического состояния личного состава береговой базы, подкрепленная подробностями «свинского» сношения. Комбриг был мастером слова и не упустил ни мельчайшей детали. Это было устное учебное пособие по скотоложству. Считавшие себя искушенными в вопросах секса капитан-лейтенанты понурили головы, признавая неискушенность в этом вопросе. Седые старшие офицеры роняли скупые слезы, осознав, как много в этой жизни упущено и уже невосполнимо. Лейтенанты и мичманы целомудренно краснели, пытаясь представить процесс и себя в роли участников. Правда, их пыл был немедленно остужен кратким выступлением начальника медслужбы о передаче венерических заболеваний животными человеку, в частности возбудителя сифилиса – бледной спирохеты.